– Нашлась овца – запуталась рогами в терновнике, – сказал отец. – Эк ты осклабился! Аль случилось что?
– Батя, я нашёл невесту! – воскликнул юноша.
– Когда? – удивился Фёдор Гаврилович.
– Сей ночью… Я заблудился и вышел к сельцу, в коем она живёт. Зовут Дарья дщерь Андреева. В темноте я окровенил ноги, – она помазала их чем-то, и боль прошла…
– Ты говорил с её родителями? – заметно помрачнев, осведомился Фёдор Гаврилович.
– Отец и брат её ушли к бортям – в доме… была она одна, – нерешительно отвечал юноша.
Фёдор Гаврилович тогда покачал головой:
– Я, кажется, ведаю, о ком ты глаголешь. О семье бортника Андрея я слыхивал и ранее. Жену его неспроста люди ведьмой окрестили, – дочь свою она родила уже в зрелых летах. Окромя того, не нашего рода-племени была та женщина, – не знамо, откуда пришла она и опять же не ведомо, сгинула в каких краях. А ныне дочка ее в девках засиделась…
Василий не слушал, что говорит отец, и упрямо промолвил:
– Батя, хочу посватать Дарью.
– Да ты слышишь меня? – вскричал Фёдор Гаврилович.
– Люба она мне, батя, – повысил голос Василий. – Ты хотел женить меня. А теперича что, пошёл на попятную?
– Что ж, коли приглянулась она тебе, бери её в жёны, – мрачно промолвил отец сыну. – Да гляди, кабы она тебя не околдовала…
Вечером Фёдор Гаврилович кликнул брата своего Ивана, который завсегда не прочь был пропустить чарку-другую, и втроём они узкою стезёю пошли сватать дочь бортника Андрея. На опушке густого леса лежала деревушка в несколько дворов. Василий тотчас признал дом, в котором провёл минувшую ночь.
– Мир вам! – Фёдор Гаврилович отвесил поясной поклон, входя в избу. В руках он держал каравай, испечённый женой Ивана Гавриловича, который вошёл вслед за братом. Последним в избе оказался Василий, – он огляделся по сторонам и не увидел Дарьи.
Между тем, хозяин дома – бортник Андрей приподнялся с лавки:
– Здравы будьте, гости дорогие, – и кивнул сыну, мол: «Кликни Дарью. Пусть накроет на стол!». Юноша метнулся в сенцы.
– Проходите, будьте как дома, – говорил хозяин, принимая из рук Фёдора Гавриловича расписной каравай. Гости чинно уселись на лавки. И повисло неловкое молчание. Никто не знал, с чего подобает начинать разговор.
Тогда Иван Гаврилович подумал: «Кабы чаркой не обнесли!», – и решил взять дело в свои руки: