– Ужасно, – прошептала Хейли, – надеюсь, Кейт поправится.
Семья Браун приехала в Аликанте двумя днями раньше, и Хейли не терпелось поделиться впечатлениями. Но сейчас ее болтовня была бы неуместной: Элизабет и слышать не хотела ее рассказы.
– Испанцы очень горячие, – не выдержала Хейли и сразу прикрыла рот ладонью.
Зато теперь ей, похоже, полегчало. В отличие от Элизы – та удивленно смотрела на подругу в ожидании продолжения:
– Ты с кем-то познакомилась?
– С двумя красавцами. Какие бицепсы! А бронзовый загар! А глаза!
– Надеюсь, они нефтяные магнаты?
Хейли задумалась.
– Нет, они механики. Видела их, когда брала в аренду машину.
– В таком случае ничего интересного, – пожала плечами Элизабет и отошла к окну, думая о том, что операция вот-вот закончится и они смогут забрать Кейт домой.
Ничего подобного не случилось. Врач, покинувший операционную, объявил, что все прошло благополучно, но Кейт надо пробыть в клинике еще долго. Не меньше трех недель.
Эмбер в расстройстве уткнулась мужу в грудь, а Элиза выдохнула и присела на краешек мягкого кресла. Сегодня она останется здесь, с Кейт, чтобы родители смогли отдохнуть. Они очень устали: на них просто страшно смотреть.
Их впустили в палату, и Элизабет ахнула при виде Кейт: левая нога сестры была загипсована и находилась в подвешенном положении. Теперь понятно, почему ей придется задержаться в клинике на три недели…
Сама Кейт спала после наркоза и была слишком бледной.
После ухода родных Элиза еще долго всматривалась в безмятежное лицо сестры. Интересно, что ей снится? Коровы? Виноград? А может, чайная плантация – ее мечта? Кейт бредила идеей купить клочок земли на Шри-Ланке и выращивать собственные чайные кусты. Она – единственная из родни, кто оставался в стороне от участия в семейном бизнесе. А они, между прочим, владели загородным отелем. Кейт интересовалась ботаникой, тянулась к растениям, жаждала прикоснуться к результатам своего труда, и не имеет значения, что это будет – чай, кофе или вино.
Элизабет и не заметила, как задремала. Ей снилось, что она купается в прохладной воде. Повсюду зелень, листву трогает ветер, листья шепчут, как будто что-то поют, а вода ласкает тело. Солнце согревает лучами ее нежную кожу, и Элизабет подставляет под них свое лицо. Только она и природа – больше ни души. Но внезапно чья-то рука сзади касается ее обнаженного плеча, и девушка вздрагивает, чувствуя, как волнующе начинает биться ее сердце.