Гидроакустик нарочито бодрым голосом доложил о поражении цели.
Губы у него больше не тряслись, но глаз слегка дергался. Он тоже
был не мальчик и все понимал. Они опоздали. Мавр сделал свое
дело.
Ничего уже не имело значения.
Сильверберг открыл рот, чтобы выдавить из себя ненужные и
запоздалые слова, когда пол и стены отсека вздрогнули.
— Что за черт?
— Глубинные бомбы, сэр. Атомные. Шестьдесят — восемьдесят
килотонн, — не отрывая взгляда от показаний ГАС, сообщил Родригес.
У него были дикие глаза, как у наркомана. — Гипоцентр… прямо по
курсу, девять с четвертью морских миль.
— Русские? — вырвалось у капитана.
Хотя сам, не договорив, понял, что это чушь. Откуда у «иванов»
тут взяться авиакрылу? Весь их ржавый хлам сейчас жгут прямо на
аэродромах. А даже если что-то и уцелело… на этой планете небо
принадлежит только одной стране.
Вибрация между тем усилилась. Остро отточенный карандаш упал со
стола и покатился по металлическому полу. Он ждал чего угодно: что
в отсеке погаснет свет, вслед за ним включится тусклое аварийное
освещение, а бесстрастные мониторы сообщат о разгерметизации в
одном из отсеков или неполадках с реактором. Представлял, как
треснет потолочная панель и прямо на них упадет оголенный провод,
разбрасывая искры. Или как через небольшую пробоину хлынет вода,
расширяя отверстие собственным напором. Он был готов принять эту
участь безропотно. Но ничего подобного не случилось.
Экипажи противолодочных самолетов P-8А «Посейдон» не знали, что
опоздали, и не жалели глубинных водородных бомб на обработку цели,
вернее, квадрата, где та находилась. Взрываясь на глубине до ста
метров, на таком расстоянии они не могли причинить серьезного вреда
корпусу американской лодки, но намертво заглушили сонар. На
несколько минут та оказалась глуха и слепа.
Сильверберг недоумевал. Нет, мягко сказано — он ни
хрена не понимал в том, что творилось. Это противоречило всем
правилам и инструкциям. Применять боеприпасы такой мощности так
близко от дружественной подлодки… такого в практике флота не
бывало. Хотя какая теперь была разница?
Капитан поднялся с кресла, рассеянным движением напялил фуражку…
кокардой назад, словно гарлемский рэпер свою дебильную бейсболку.
Под удивленными взглядами старших офицеров спохватился, поправил.
Обвел невидящими глазами четырех человек, которых знал не один год.
Пятое автономное плавание в таком составе.