Стук в дверь пробудил Теодора и заставил меня вздрогнуть.
– Входите, – сонно пробормотал мой нареченный.
Краска стыда выступила на моем лице – никак не могла свыкнуться с мыслью, что слугам известно, когда я провожу ночь с их хозяином. Я представляла, как они сплетничают обо мне на кухне или в кругу семьи.
Лакей величественно распахнул дверь и, избегая смотреть на меня в неглиже, провозгласил:
– Ваше высочество, пожаловала леди Виола Сноумонт.
– Виола? В такую рань? Да она в это время обычно седьмой сон видит, – засмеялся Теодор. – Если моя рубашка-баньян ее не смутит, пусть подождет меня в кабинете.
– Будет исполнено, Ваше высочество.
– Я… Я останусь здесь, – пролепетала я, когда дверь за лакеем закрылась.
– Еще чего. Виола наверняка догадалась, что ты у меня.
Он поднялся с кровати, провел пятерней по взъерошенным волосам и потянулся к баньяну – длинной свободной рубахе, смахивающей на халат.
– Надень лучше свежую.
Не сдержав улыбки, я открыла комод и взяла из аккуратно сложенной стопки тщательно отутюженную рубашку.
– Чулки?
– Да, думаю, не помешают.
Я кинула в него рубашкой и чулками, и он поймал их на лету.
– Ты изумительна.
– Вот уж вряд ли, – отозвалась я, втискивая ноги в туфли. – Что Виоле понадобилось ни свет ни заря?
– Кто ж ее знает, – пожал плечами Теодор, застегивая бриджи. Ситцевый баньян покрыл его плечи, и принц протер глаза, прогоняя остатки сна.
Лицо мое пылало, когда он отворил дверь, пропуская меня в кабинет. Ясное дело, Виола знала, что мы с Теодором коротаем ночи вдвоем, но одно дело – знать, и совсем другое – встретиться друг с другом лицом к лицу.
Смущение мое, однако, как ветром сдуло, когда я увидела Виолу. Бледная как мел, она, ломая руки, мерила шагами комнату в том же платье и в тех же украшениях, что были на ней вчера вечером.
– Виола! – Теодор в три прыжка очутился рядом с ней. – Что с тобой?
Схватив его руку, она испустила протяжный стон.
– Прости, прости меня, Тео. Я… Никто не должен был это видеть.
– Тише, Виола, успокойся. Сядь, отдохни, – Теодор подвел ее к дивану-канапе, и она утонула в мягких подушках. – Я прикажу чаю, – добавил он, понимая, что чашечка его традиционного утреннего кофе лишь больше взбудоражит ее.
– Какое уж тут спокойствие! Ты просто ничего не знаешь! – Виола жадно вздохнула, и шелковая кокарда на ее груди затрепетала. – Мне-то терять нечего, но как это отразится на королевской семье! Ох, просто не верится…