Меня терзали сомнения. Мои подруги – единственные, кто может помочь, но я боялась открыться им: если начну говорить о своих проблемах, придется признаться и в том, что я накладывала проклятие.
– А еще мне нужно поработать над подрубочным швом, – вздохнула Эмми.
– Звучит жутковато, – хихикнула Парит. – И довольно болезненно.
– С отстрочкой по краю… Вышивкой гладью… – перечисляла Эмми, заалев как маков цвет.
– А у кого-нибудь из вас, – решилась я наконец, – когда-нибудь возникали сложности в наведении чар?
– Да постоянно, – замахала руками Вения. – Когда я только начинала, не могла ни сконцентрироваться толком, ни таблички глиняные слепить, ни чары наложить… – вторя своим словам, она загибала пальцы. – Я была неважной чародейкой.
– Думаю, мы все такими были, – мягко сказала Лиета.
– Я хочу сказать… сейчас, – запнулась я, – то есть уже после того, как вы научились. Кто-нибудь из вас терял сноровку?.. Я никогда никого не учила прежде, мне надо все знать, – добавила я поспешно, чтобы никто ни о чем не догадался.
– Я о таком не слышала, – поджала Парит накрашенные кармином губы. Когда она раскрывала рот, краска придавала ее лицу уморительное выражение. – Со мной такого ни разу не случалось.
– Со мной тоже, – добавила Эмми. – Но я ничему особо и не обучалась. Только самым азам колдовства.
– А я на время покончила с чародейством, – вздохнула Лиета. Я навострила уши. – Это случилось, когда умер мой муж. Из меня будто… будто высосали все силы.
Слегка разочарованная, я откинулась на спинку стула. О черной магии, проникавшей в работы чародеек, Лиета не промолвила ни слова.
– Несколько раз я пыталась вернуть свое мастерство, – продолжала она, – но никак не могла сосредоточиться. Свет постоянно ускользал прочь. Так продолжалось несколько месяцев. Наверное, не стоило приниматься за работу, пока я носила траур.
– Потому-то у нас и приняты недели безмолвия, – кивнула Вения, намекая на пеллианскую традицию, согласно которой люди, терявшие кого-нибудь из близких, обычно уединялись вдали ото всех недели на две, а то и больше. Друзья и родственники приносили им еду, занимались их делами и делали за них любую работу.
– Галатинцы о подобном и не слыхали, – сказала Эмми.
– Галатинцы и слышать ни о чем не хотят, если это пришло не из Галатии, – дернула плечом Парит. – Но как соблюдать недели безмолвия, если тебе надо зарабатывать на жизнь?