– Разве что самую малость – от профанации временем.
– То и дело долдонишь эту муру! Можно подумать, что для истории время – не кровеносные жилы, не пульс, не костяк, не опора, а так – мишура, бутафория.
– Хочешь со мной поругаться?
– Хочу.
– Тогда управляйся сама. Я тебе не помощник.
– Высокомерная сволочь.
Он снова вздохнул:
– Хорошо. Если ты так настаиваешь…
– Шел бы ты лесом, настаиваю, – передразнила она. – Тоже мне, Аристотель. Не смей меня трогать!
Завозились, подрались немного. Почти не согрелись.
Вынырнув из-под одеяла, муж положил подбородок жене на плечо и сказал:
– Все-таки я тебя очень люблю.
– А я тебя – нет. Ты трепло.
– Просто не знаю, как лучше тебе объяснить.
– А на пальцах нельзя?
– Предлагаешь прибегнуть к метафоре?
– Хоть к прозопопее!
Он подумал, что время – давно не река. И не круговорот. Не спираль, не стрела, не прямая и уж никак не судия. Время – фикция всяческой функции.
Затем вслух произнес:
– Время – это то «быстро», то «медленно».
Женщина хмыкнула:
– Метафизировал чрезвычайно доходчиво.
– Ладно, давай рассуждать философски. Возьмем, например, Большой взрыв…
– Предположим, накрыли ладошкой и взяли. Что дальше?
– Приплюсуем к нему многомиллионолетнее расширение пространства со скоростью света.
– Приплюсовали. И что?
– Какая же это история? Измеримая неизмеримость! Проницаемая мембрана между вечностью и бесконечностью. Космически-квантовый оксюморон. Абстрактно-конкретная относительность, осязаемая субъектом сквозь призму психофизических паттернов. Время – текучесть, летучесть, безумная скорость и беспрерывность случайностей, возведенных в бессчетную степень, равную сумме несметных галактик и посему когерентную нашему «медленно».
– Красиво сказал – как соврал. Притворюсь, что усвоила. Теперь перейдем-ка к истории.
– Если время – направленный хаос, то история – это сюжет. Прихотливая ломкая линия тайной идеи конечности.
– Смертоносной идеи?
– Идеи всегда смертоносны.
– А как же идея бессмертия?
– Рано ли, поздно, но жизнь на планете иссякнет, а с нею в ничто обратятся рожденные ею идеи, в том числе и бессмертные. Потому-то и хочется выяснить, ради чего ею нас одарили.
– Жизнью? Ни ради чего.
– Отсутствие умысла не означает отсутствие смысла.
– Снова врешь, как поёшь.
– Вспомни про тетю и восемь секунд. Зарезала мужа без умысла, что не помешало убийству обрести содержательный смысл.