Когда он был младше, ему рассказали историю про одного живодера, похищавшего местных детишек и обрекавшего их на ту же участь, что и животных на скотобойне. История эта волновала его воображение с давних пор куда больше, чем несусветный вздор про вампиров и оборотней, который обычно несут у костра. К тому же от прочих россказней она выгодно отличалась тем, что все это произошло по соседству с его домом, в сероватой постройке, которую он видел вдалеке всякий раз, когда возвращался из школы домой. И тогда он представлял, что же еще могло там твориться, пока все спали.
Послышалась череда выстрелов. Ружейная пальба.
Томми бросил взгляд в сторону входной двери: она была приоткрыта достаточно широко, и через нее можно было прошмыгнуть в пшеничное поле, чуть колыхавшееся под дуновениями знойного ветерка. Но он не шелохнулся, а лишь прислушался, силясь уловить голоса, которые выдали бы посторонних, случайно оказавшихся в здешних местах.
Убедившись, что опасности нет, он достал из рюкзака нож и провел пальцем по лезвию, совершенно отчетливо ощутив желание лизнуть его и оставить на нем след своей слюны.
Затем, не в силах больше сдерживаться, он прижал нож к горлу псины и резким движением перерезал его – кровь, хлынувшая из раны, мгновенно забрызгала ему бедра.
Он не ожидал, что будет столько крови, – казалось, она вся разом прилила к голове животного. Томми стянул с себя футболку с логотипом бейсбольного клуба «Канзас-Сити роялз» и отшвырнул в сторону – к джинсам и кедам, перепачканным темной землей. Теперь он был совсем голый. Так, казалось ему, удобнее разделывать плоть, к тому же мать ни за что не оставила бы его в покое, если бы заметила на одежде пятна крови.
Томми вонзил нож псине в бок, потом еще и еще раз; он бил все быстрее и при этом кричал от переполнявшей его радости, чувствуя, как от ударов ломаются кости. Затем он целиком распорол собаке нижнюю часть брюха. При соприкосновении с вытекавшей оттуда теплой кровью он, невзирая на стоявшую кругом вонь, ощутил сильнейшее возбуждение и заметил, как у него напрягся член.
Он вспомнил Тессу Уилкинс, о которой непрерывно думал последние недели, и начал мастурбировать, мысленно рисуя картину, как его нож оставляет на коже Тессы белые бороздки.
Его напряженный член пронзила боль, и, закрыв глаза, он задвигал рукой быстрее, а другую погрузил в еще не остывшее чрево овчарки, воображая, будто прикасается к теплому телу Тессы.