– О, какая же ты прелесть сегодня! – вырвалось у актера.
– Прелесть? Правда прелесть? – обрадовалась она, как девочка, и покосилась на зеркало. – Лучше дебютантки?
– Ну, та в другом роде.
– Макс, берегись, я ей глаза выцарапаю!
– Штраф заплатишь, без Занды спектакль не состоится.
– И без Пии тоже. А я истерику закачу сию минуту. – и ее голосок задрожал новыми для него нотками.
– Ну полно, Кис-Кис. Ты у меня несменная.
– Господа, на сцену! Максим Григорьевич, божественная, готовы? – послышался голос помощника режиссера.
– Даша, белое платье, – командовала молодая женщина и, просовывая голову в отверстие воздушной юбки, спросила: – Ну, как принимали после первого акта?
– Принимали хорошо. Сама слышала.
– Черти! – обрадовались, что глазами ворочает. Не жалеют лапищ.
– Это ты верно говоришь. Глаза у нее мистические. Только, не скажи, и играет, она хорошо.
– Та-лант-ли-вая? – странно блестя загоревшимися глазами, протянула Кис-Кис.
– Талантливая! – без запинки ответил Горский, стойко выдерживая ее взгляд.
– Лучше меня?
– Я уже сказал: каждая в своем роде.
– Ну, Максимка, берегись! – И она с силой рванула воздушную оборку платья.
– Начинаем! – раздалось со сцены вслед за дребезжащим звонком.
– Ладно, подождешь! – сердито проворчала Кис-Кис, стискивая бока своими миниатюрными ручками, чтобы дать возможность вспотевшей и измученной Даше зашнуровать узко-налаженный лиф.
Горский, сидя верхом на стуле, курил и смотрел на нее.
Кис-Кис ему очень нравилась. В ней было что-то донельзя раздражающее и задорное, что не могло наскучить ему, несмотря на долгие месяцы их связи. И потом, она была красива, способна и ловка. Эти три вещи были, по его мнению, необходимыми для актрисы. Злость Киски ему не особенно досаждала. И влюблена-же она была в него, как кошка! Это обстоятельство, правда, было немного обременительно, но ловкость и умение устраиваться искупали все. К тому же его не тянуло к прочим женщинам. Провинциальные дамы были мало интересны и щепетильны, а актрисы – свой брат. К тому же Киска считалась самой «шикарной» между ними и выцарапала бы ему глаза за измену.
До сегодняшнего дня, впрочем, он не ощущал особенного неудобства от связи с Киской… Но сегодня…
Когда он увидел эту новую дебютантку, с ее черными звездами, вместо глаз, и бархатно-страстным голосом, врывающимся в самую душу, он невольно сравнивал ее с Киской и не в пользу последней.