Буквы были выполнены в скупой графической манере. «Росметаллстрой». Квадратный шрифт благородного цвета стали с оттенком нежной бирюзы. Умелый маркетинговый ход, уже с вывески становилось ясно: отцы-основатели конторы – люди деловые, не лишенные человечности. Последнее время в Сети регулярно появлялись сообщения о благотворительной деятельности корпорации. Сменщик Авдеева, отставник Серега Ершов, отмечал этот трэш в своем планшете, делился с коллегами, словно щедрый нрав хозяев сулил лично ему персональное благоденствие.
Двери гостеприимно распахнулись. До означенной встречи оставалось девять минут, он ощущал время, не глядя на часы. Дар Божий, любил он подшучивать по поводу своего хронометрического чутья, а Надя считала иначе:
– У тебя невроз стареющего самца, Сергунчик!
Надя почитывала психологические статейки в Интернете и, махнув двести граммов шампанского, в незнакомой компании представлялась консультантом-психологом, хотя работала продавщицей в обувном магазине.
– Все члены стаи в обществе располагаются по принципу пирамиды. От альфы до омеги, – объяснила она. – Ты, Сережка, по сути – альфа-самец, но твои черты характера, такие как гордость, упрямство и нонконформизм, загнали тебя в самый низ пищевой цепочки!
– Что такое нонконформизм?
Они проживали свой медовый месяц. Рыжая луна бессовестно пялилась в окно через неза-дернутые шторы, свинцовые тени прильнули к обнаженным женским бедрам. Он целовал ее смеющийся алый рот, в ночной полумгле казавшийся черным и немного пугающим, и в такие мгновения чувствовал себя счастливым.
– Стремление индивида отстаивать установки, противоречащие тем, которые приняты в обществе! – отчеканила Надя заученную фразу.
Они лежали, плотно прижавшись, и бездумно смотрели в серый потолок, по которому змеились полосы лунного света.
Авдеев провел ладонью по лицу, пытаясь отогнать воспоминания. Женщины легче переносят расставание. Надя наверняка нашла ему замену, а он все еще живет бобылем, обманывая себя, будто так оно легче! Ни фига не легче!
Навстречу вышел улыбающийся парень. От двадцати до двадцати восьми лет – определил Авдеев. На румяной физиономии угадывались предвкушение счастья и душевная пустота. Пригоршня веснушек усыпала нос картошкой. Небитое поколение. Парень поправил очки в круглой оправе, улыбка расплылась настолько широко, насколько позволяла мимическая мускулатура.