Красивым жестам подражать опасно;
Декана тем обидим мы напрасно;
Нет, аспирант недвижно должен врать
И ни с кого примера в том не брать.
Кто о заветном кубке мыслью занят,
Тот стой столбом и вверх смотреть не смей;
Затем болтай без устали, скорей —
О чем-нибудь: ведь кто же слушать станет?
Мели живей: поспешность тут не грех;
Кто всех быстрей трещит, тот лучше всех;
Кто в краткий срок всех больше мелет вздора,
Тот болтунам приятней всех, без спора.
Сыны науки, за столь славный труд,
Лениво в кущах Гранты проживают.
На бреге Кэма мирно почивают,
Живут безвестно и в забвенье мрут;
Настолько ж тупы, как изображенья,
Висящие в их залах по стенам, —
Они дошли, глупцы, до убежденья,
Что знанья все засели только там;
В манерах грубы, в пошлых формах точны
И к новому в своем презренье прочны, —
Бэнтлея, Брунка, Порсона отчет
Они одобрят без больших забот
О тех стихах, что критики предметом
Явились: им и горя нет об этом!
Они тщеславны, тяжелы, как эль,
С больным умом, с противными речами;
Неведомы им дружбы смысл и цель,
Но все ж они чувствительны сердцами,
Когда велит им церковь или власть,
И в ханжество всегда готовы впасть.
Могучим лордам льстят они безбожно, —
Будь это Питт иль Пэтти в данный час, —
Они пред ним гнут спину каждый раз,
Как только митру получить им можно;
Но чуть лишь лорд немилостью сметен, —
Бегут к другому, кем он замещен.
Вот кто хранит сокровища науки!
Вот их дела, вот плата за их штуки!
И кажется, что мы не погрешим,
Сказав: по плате им цена самим.