Ровар потрогал рану на шее, она была аккуратно прижжена. Он проигнорировал последние слова Квила, так как в жизни ему приходилось слишком много сталкиваться с магией.
– Возможно, ты и прав. Но как ты собираешься проникнуть туда?
– Ты мне поможешь? – спросил парень.
– Попасть в Ад? Если бы ты был и проклят, и я бы тебя убил прямо сейчас, то вполне может быть. – согласился гоблин. – Но ты не проклят, ты не чудовище и даже не грешный преступник. Увы, сынок, но туда попадают только те, кто знает, что там им и место.
– Так может мне…
– Нет, – сразу же отрезал Ровар. – Самостоятельно у нас не получится. Но я знаю одного человека, который смог бы нам «помочь» в этом деле.
Квил молча слушал.
– Хрен пойми, в какой ещё из адов нужно попасть… – гоблин начал что-то чертить на земле палкой.
– Ну, из того что я знаю, религий много, но в Ад попадают все в один, – развёл руками Квил.
– И кто об этом писал, очевидцы?! – хрипло засмеялся гоблин.
– Это страница из «Demonologhus» том третий, часть первая, – парень достал какую-то бумажку оказавшуюся страницей и развернул её. Старый пергамент высох, и на нём почти ничего нельзя было разглядеть.
– Вот это и наука… – гоблин отбросил палку, и нагнулся над листом. Малого того, что поблекшие буквы и картинки стали практически невидимыми, так ещё язык их написания был абсолютно непонятен гоблину, и вряд ли только ему, а наверняка и любому смертному. Поэтому Ровар быстро прекратил попытки расшифровки.
– И что за человек, который может помочь? – поинтересовался парень.
– Кноссей Арфенгрин. – хрипло произнес гоблин, и указал на рисунок на земле начерченный палкой. – Мне очень повезло, что я его знаю, а тебе повезло в двойне. Этот человек – опытный демонолог.
– Демонолог?! – удивился Квил, как будто слышал об этом в первый раз. – Один из адептов Циваллы рассказывал мне за фужером красного, что «демонологи» – это выдуманное ответвление от настоящих магов. В общем, шарлатаны.
– Да, но подумай сначала, демонология – это существующая наука, и, как правило, у каждой науки есть свои исследователи, мастера, учёные. Вот он, грубо говоря учёный, – гоблину было тяжело говорить, в горле всё ещё першило.
Рана была глубокой, и вряд ли теперь хоть когда-то он будет говорить как прежде. Теперь он обречён на вечную голосовую хрипоту. И его даже не беспокоила рана, несмотря на которую ему удалось спастись. Каранир, его любовь, звезда ведущая его всю жизнь… предала? И Ровар не знал, вопрос ли это.