Ею, любовался на уроках одноклассник Родик Зорин, сидевший на задней парте со своим дружком Саней. Просто не сводил с неё глаз. Так нравилась ему Марина. Охваченный первым, чистым и светлым чувством зарождающейся любви, он не мог ответить ни на один вопрос, неожиданно задаваемый ему учителем.
Так и скатился один из лучших учеников в троечники. Зато в портфеле его хранились фотографии Марины, снятые им незаметно для девочки на уроке физкультуры, когда она перед игрой в волейбол распустила свои косы и встряхнув головой, обрушила великолепие густых кудрявых, сверкающих в солнечных лучах волос на плечи и спину, заставив ахнуть от восхищения стоявших рядом с ней одноклассниц. Благодаря этим фотографиям Марины он вечерами, и в свободные минуты мог любоваться этой девочкой, не выдавая своих чувств ни друзьям, ни родным, ни близким. Родик просто по ней сходил с ума. Она догадывалась об этих чувствах, не придавая им особого значения. Что в этом удивительного?
На неё заглядывались многие пацаны не только из седьмого «Б» класса, но и ребята постарше, предлагали дружить, но она только смеялась им в ответ, играя соблазнительными ямочками на очаровательном личике.
Глава 2
В этот день Марина пришла домой пораньше. Дома никого не было и хорошо. Можно бы спокойно сделать уроки, а когда появится отчим, пойти погулять. Только она разложила учебники и тетрадки на своём столике в уголке, как хлопнула дверь и в проёме возник пьяный отчим.
–Ты чего тут делаешь?
– Уроки…
–Ты,– и он понёс многоэтажными матами обливать перепуганную девочку, называя её потаскушкой и другими похабными эпитетами…
Дрожащая Марина попыталась вывернуться от приближающего к ней невменяемого отчима, но он схватил её в охапку, повалил на диван и запихивая ей в рот грязное подвернувшееся под руку полотенце, обдавая отвратительной вонью перегара и копчёной рыбы, овладел ею. Обезумевшая от такого неожиданного налета девочка сопротивлялась как могла, не в силах позвать на помощь…
Казалось этому не будет конца. Ей было больно, страшно и ужасно противно от этой пьяной вонючей туши насильника. Она уже почти теряла сознание, когда отчим слез с неё и , размазывая по лицу грязными ручищами слюни, прошипел:
– Скажешь кому, сучка, прибью на месте вот этим стулом,– ухватив ручищей стоявший рядом стул, отчим приподняв его и помахав им в воздухе , вышел из комнаты.