Быстро с голодухи проглотив завтрак, Санёк, взглянул в окно, заметил стройную девушку, куда-то спешившую по своим делам. Глянул и будто ток прошёл по груди – красавица, вроде таких не мало, но зацепила.
– Девушка, – закричал он, выскакивая из гриль – бара. – Одну минуточку , можно вам пару слов сказать…
Она остановилась. Подозрительно глянула на перепачканные грязью брюки и ботинки, но обратив внимание на лицо, поразилась его мужественности и особой красоте, характерной для людей настойчивых и целеустремлённых.
– Я вас слушаю…, – пропела она нежным голоском.
Санек замялся, покраснел, но тут же взял себя в руки.
Что я так растерялся?
Девушка улыбнулась, поняв, что перед ней уже не первый мужчина, лишенный от её поражающей красоты дара речи.
– Вы очень торопитесь?, – заметив её напряжение и стремление уйти, быстро произнес Санек. – Я вас надолго не задержу…Просто хочется познакомиться с вами, что то в вас есть таинственное, загадочное…
– Нет, конечно, не тороплюсь. К подружке шла, да ничего – подождёт…
– Тогда пройдемся вдоль Набережной? Погода замечательная. Солнышко выглянуло. Вроде потеплело…
Кавалер, конечно, не блистал особой галантностью в грязных брюках и ботинках с засаленным воротником давно нестиранной рубашки в клеточку, но голос его произвел на Марину завораживающее впечатление, она почувствовала всем своим женским существом настоящего мужчину, какие редко встречаются в наше время.
Его взгляд, проникающий в самую душу, о многом говорил – о её красоте, о желании быть рядом и говорить бесконечно, лишь бы удержать… Санёк чувствовал, что это та самая женщина, которую он хотел рядом с собой видеть всю жизнь…
– Расскажите о себе, – попросила попутчица, слегка прикрыв глаза и улыбнувшись самой своей соблазнительной улыбкой…
Санёк, надеясь на долгие и не только дружественные отношения, решил говорить только правду, какой бы горькой она ни была. И зачем скрывать свои недостатки – всё равно со временем всё узнает.
– Жизнь у меня так себе, навряд ли тебя заинтересует. Когда мать погибла в автокатастрофе, мне было шестнадцать. Взяла к себе тётка, но из – за её бесконечных пьянок, сбегал из дома, бродяжничал, связался с одним нечистым на руку прощелыгой, а он подставил меня. Вышли на грабёж склада втроём, они загрузили автофургон под завязку деликатесами, ну колбасой, черной икрой, рыбой копченой и рванули, а меня кабы забыли, тут и менты нагрянули. Отсидел пять лет, освободился. Теперь знаешь с голоду буду умирать, а передо мной будет лежать кусок хлеба не мой, а другого человека – не трону, такую установку себе сделал – чужого не трогать, лучше отрубить себе руки топором. Дал такую установку себе и буду держать до конца жизни…