– Я так и подумала сначала, – надутым голосом проговорила та.
– Точнее, опекун. Усыновить-то он меня не мог, так как холост.
– А опекуном можно? – Анна в этом не разбиралась, но ей было интересно.
– Не знаю, – пожал плечами Виталий. – Я думаю, он на самом деле просто договорился с директором детдома, он же в то время прокурором был.
– Прокурором? – эта новость для Анны оказалась настоящим сюрпризом.
– Странно, да? Я имею в виду его смену деятельности, – снова посмотрел он на Анну, и та закивала в ответ. – Ему предыдущая работа очень подходила. Я хочу сказать, что он реально был одержим работой в прокуратуре… Приехали.
Машина остановилась возле сетевого кафе, Виталий вышел первым и учтиво подал девушке руку, чтобы помочь. Посетителей в кафе было мало, молодой человек быстро прошел к столику возле окна и, как и надлежит галантному кавалеру, помог своей спутнице сесть. Возле них появилась улыбающаяся официантка и вежливо спросила, не желают ли они сделать заказ сразу же.
– Возьми это. Это нормальное, – указал Виталий на какое-то блюдо в меню, и Анна согласилась.
– Пить что будешь?
– Кофе, капучино.
Отослав работницу кафетерия, Виталий продолжил – его было уже не остановить:
– Мне было четырнадцать лет, когда я влип по-крупному. Реально по-крупному! Такой дурак был! И в результате своей глупости стал тем самым пареньком, которого должны были «взять». Более того, полицейские с радостью были готовы повесить на меня дополнительно пару-тройку обвинений, и дело в шляпе: «борьба с преступностью дает плоды». Знаешь, им же просто нужны закрытые дела. Запугали меня и те и эти, я и не сдавал никого, и был готов подписать все, что требовали полицейские. А дальше – детская колония. Константин – единственный, кто не считал все это правильным. Он тогда лихо взялся разбираться: и на меня нажал как следует, и другим досталось. Подробностей я не знаю, но дело он обставил славно: сел кто надо. Я сначала думал, за мной придут, но Константин забрал меня из детдома. И вот он я – закончил юрфак, работаю адвокатом. Почти успешный человек.
Было неясно, гордится ли он своими достижениями или своим опекуном, но чем-то молодой человек явно гордился, иначе с чего он вдруг взялся рассказывать эту историю незнакомому человеку?
– А почему он ушел из прокуратуры?