В полусне Глеб улыбался, очарованный посетившими его видениями, и шевелил пальцами так, словно растирал яичные краски икон и вставлял в дорогие оклады жемчуга и каменья. Задумчивый он был от рождения парнишка, с божьей отметиной на челе.
Матушка укачала младенца и подошла приголубить наказанных чадушек. Перекрестив упрямые лбы, она сунула детям в руки по пирогу и собралась уже уходить, когда Василий не выдержал и спросил:
– Матушка, а для чего в монастыре толстые стены?
– Монастырские стены защищают нас от врагов, сынок. Воевали с Русью поляки, так жители из ближайших деревень в монастырь ушли, пережидали, пока враг от стен отойдёт.
– А откуда монахи брали для них еду?
– В монастыре зерно хранится на несколько неурожайных лет, а родниковая вода в подземном колодце есть. А ещё говорят, что прорублен в горе тайный проход, который ведёт к реке.
Отец услышал неурочный разговор и строго закашлял. Мать отошла от печи, а уставшие ребятишки заснули, сжимая в кулаках надкушенные пироги.
Прошло несколько лет, и сбежал из родного дома Василий. Подрос маленький Глеб и ушёл учеником в монастырь. Со временем стал он известным иконописцем. Не обошла братьев и большая любовь. Влюбились они в одну и ту же девицу, дочку купца Борка. От Василия и Варвары начался известный купеческий род, а Глеб запечатлел в душе божественные черты любимой и сохранил их в образе Пресвятой Богородицы. И так сильна и возвышенна была его, не опороченная греховными помыслами любовь, что стала написанная им икона чудотворной.
Много воды утекло в Нугре, не одно поколение прошагало по каменистым улицам Болхова. Пережил древний город набеги татар, не покорился полякам, и только после победы над шведами обрёли горожане долгожданный покой. Закипела мирная жизнь, занялись люди кожевенными и сыромятными работами, вязанием носков, варежек и продавали их до самого Киева.
Прошло триста лет, но всё так же сверкает на берегу реки белоснежными стенами Троицкий Оптин монастырь, а на противоположном склоне холма раскинул золотые купола переживший лишения и войны древний Болхов.
Погруженный в невеселые мысли начинающий предприниматель Дмитрий Иванович Сапожков сидел в кабинете своего автосервиса и перелистывал свежую газету. Это был крупный мужчина с коротко стрижеными русыми волосами и приятным округлым лицом. К тридцати годам Сапожков устал от звериного лика капитализма и окончательно разочаровался в неверном бремени предпринимательской доли.