– Разве мы знакомы?
Сухой тон заставил ее вздрогнуть, и она похолодела.
– Нет, конечно.
– Разрешите узнать, что вы здесь делаете? – Лайам сдвинул шляпу на затылок, словно предоставляя ей возможность внимательно изучить его лицо. – Ну? – поторопил он.
– Мистер Степлтон, я привезла вам вашего сына.
* * *
Лайам упер руки в бока, приказав себе глубоко дышать.
– Вы сказали «сына»? – Он тщательно выговаривал слова.
Улыбка, осветившая было личико Софи, начала гаснуть.
– Да… сына.
Лайам не выезжал из Неварры почти два года. И почти два года у него не было женщины. Эту особу он видел впервые в жизни.
– И сколько лет этому моему сыну?
Все, кто знал Лайама Степлтона, по его тону быстро поняли бы, что пора ретироваться. Софи Томас не поняла ничего.
– Один год, – сказала она, не моргнув глазом.
Его охватил гнев: мгновенный и яростный. Лайам, наученный долгим опытом, обуздал его.
– Мисс Томас, у меня нет сына. – Его бывшая жена могла бы это подтвердить.
Но…
– Никаких «но»! – Он все-таки дал волю гневу, совсем чуть-чуть, но этого хватило. Глаза ее расширились. Судорожно сглотнув, молодая женщина отступила назад. – Поэтому садитесь в самолет и возвращайтесь туда, откуда явились.
Но…
Лайам повернулся к ней спиной, приказав себе не волноваться. Он не позволит снова одурачить себя. Ему надоело быть козлом отпущения.
– Двадцать один месяц назад, на сельскохозяйственной выставке, вы познакомились с моей сестрой, Эмеральд Томас, и вместе с ней провели неделю в отеле «Роттнест-Айленд», – не сдавалась Софи.
Лайам резко развернулся. «Роттнест-Айленд»?! Сердце гулко застучало в груди.
Женщина по фамилии Томас приподняла бровь. В глазах ее горел зеленый огонь. Пожалуй, ее, а не сестру следовало назвать Эмеральд – Изумруд…
Если у нее вообще есть сестра.
– «Роттнест-Айленд», – повторила она. – Вам это о чем-то говорит?
Да, черт возьми! Он сжал кулаки.
Неожиданно в самолете закричал ребенок. Крик был громкий и пронзительный. Софи мгновенно нырнула в салон. Через секунду она появилась с малышом на руках. И Лайама снова охватил гнев. Лгуньи! Они все лгуньи, причем жестокие.
Для Лайама было ясно одно: это не его ребенок. Пусть дамочка садится в самолет и отправляется вместе с младенцем восвояси. Он не позволит ей воспользоваться горем его семьи.
– Эй! – зарычал Лайам. – Убирайтесь отсюда и увозите с собой ребенка, потому что у вас нет никаких шансов.