– Вы не бойтесь, – вставила бабуся. – Ему надо видеть и озлиться на человека, чтоб на того нашло. Тех, которых он не видит, – тем ничего. На дочку ту перешло, так это ж он мать фактически обогрел. Странный он, хоть и внучок мне. Мы его жалеем, но боимся. Да он и сам себя боится, правда, Петя?
И старушка обернулась к сыну.
Петя угрюмо молчал. Но зато из-за какой-то занавески выскочил вдруг дед Игорь и мимоходом крикнул:
– Мишук-то хочет наружу. Гости ему понравились!
Все переглянулись. Повеяло холодом. Но Алла знала – ничего не случится. Ксюша испугалась, вздрогнула спинка, но только потому, что всегда внутренне наслаждалась своим страхом. И еще больше нежнела к себе, да и к другим, близким… «Где сейчас Стасик? – тоскливо подумала Аллочка. – И все-таки не мог меня по-хорошему разлюбить, все со скандалом надо, да еще метафизическим. Впрочем, умом ничего не понять. А здесь выпить-то и то не дадут…»
– Игорь Михеич, не шали! – строго оборвал ситуацию Петр Петрович.
Ксюша вдруг рассердилась:
– Хаоса у вас мало! И смерть свою вы не любите!
Потаповы обомлели, как будто даже ростом стали помельче. А дед Игорь убег.
– Если бы вы не были от Лены, мы бы вас выставили за такие обидные слова, – произнес Петр Петрович, и губы его скуксились.
– Они, наверное, намекают, что Миша-де может смерть наслать, если он людей уродами от своей мысли делает, пущай и на время, – разволновалась бабуся Любовь Матвеевна. – Стыдно вам, в смерти Миша наш не волен, смерть, она от Бога, а не от Миши. Мишуня только на жисть влияет, а не на иное. Образованные, а таких вещей не понимаете…
Алла расхохоталась, почти надрывно.
– Да все мы понимаем… Сестричка моя имела в виду, что нет в вас сексуального влечения к смерти. Оттого вы и ординарные, несмотря на вашего Мишуню.
Петр Петрович далее привстал. Побледнел так и опять произнес:
– Если бы вы не от Лены, то попросил бы вас уйти из нашего дома.
Остальные Потаповы не привстали, а как-то опустились вниз. Но Алла успела шепнуть Ксюше: «Я одурела от этого Мишуни, я больше не могу, к тому же он подвывает взаперти, мы же не за этим воем пришли, Ксю».
Алла знала, что может здесь многое себе позволить, ибо у Потаповых они защищены именем Лены Дементьевой. А почему так – это, в конце концов, не важно.
Старушка, впрочем, при словах «сексуальное влечение к смерти» поджала губки и покраснела, как девушка. А вслух прошептала: «Ну и сестрички».