С этой счастливой мыслью она поспешила присоединиться к нему.
Завтрак накрыли на солнечной веранде, там были хлеб, выпечка, фрукты и йогурт.
– Я буду черный кофе без сахара, – сказал Андреас, заняв свое место.
Он представил Кэрри своим сотрудникам, но сделал это коротко. Энрике и Шерил были ему преданы и наверняка возмутились бы, обнаружив, что журналистка проникла в его личную резиденцию. Они были честными и искренними людьми.
Кэрри налила ему кофе, она даже сделала это с улыбкой.
– Я буду дыню с йогуртом, – сказал он ей. Она взяла тарелку и, продолжая улыбаться, положила кусочки плода.
– Скажите мне, когда будет достаточно.
Андреас подождал, пока она наполнит тарелку, и дал ей знак, что хватит. Ее рука была изящной, длинные ногти имели красивую форму. Если сравнить руки Кэрри с руками остальных работников, то ее могли показаться самыми ухоженными. Вряд ли она когда-то работала домоправительницей.
– Четыре ложки йогурта, – приказал Андреас.
Она повиновалась.
– Могу ли я предложить вам еще что-то?
Ему хотелось предложить ей покормить его, чтобы стереть фальшивую улыбку с ее лица, но он не стал этого делать. Пока.
– Я сообщу, если мне что-то еще будет нужно.
Кэрри кивнула и сложила руки перед собой.
Андреас стал есть, посматривая на нее. Она была ростом ниже среднего, и скромное платье, выбранное ею, не скрывало ее длинных ног и высокой груди. Ее кожа сияла в лучах утреннего солнечного света.
Кэрри не нуждалась в макияже.
Хорошо, что она не была его настоящей сотрудницей. Служебный роман мог бы повредить его деловой репутации. В современном мире, где даже невинный комплимент расценивали как сексуальное домогательство, он не мог рисковать.
Но сейчас, в этих необычных обстоятельствах, о его личной этике можно на время забыть. Она не была его сотрудницей. Она была змеей. Красивой, соблазнительной и невероятно сексуальной змеей, которая хотела его ужалить.
– Вы не хотите присесть? – спросил он, проглотив кусочек дыни.
Ее карие глаза заблестели, она нахмурила брови, но улыбаться не перестала.
– Вы не собираетесь завтракать?
Она нахмурилась еще больше.
– Мне не нравится есть в одиночестве, матья му. Пока мы здесь вместе, я желаю, чтобы вы ели вместе со мной, так что, пожалуйста, присаживайтесь. Налейте себе какой-нибудь напиток и что-нибудь съешьте.