На мертвенно-бледном лице глаза Черис казались черными дырами.
– Я не собираюсь участвовать в этом безумном плане. Можешь разделить свою долю между Ро-бертой и Джорджией, – сказала она и, встав из-за стола, пошла к двери. – Я выхожу из игры.
Джорджия ощущала невероятное опустошение. Ничто не могло заставить отца гордиться ею. Даже если бы она не лишилась памяти в ту ужасную ночь два года назад, когда обнаружила Ридли в постели с другой женщиной. Даже если он и называл ее совершенной.
Не в силах сдержаться, она выпалила:
– Ты не можешь поверить, что я могла бы управлять «Кингдомом». Да, Кингстон?
– Он думает, что ни одна женщина не может управлять его драгоценным «Кингдомом», – усмехнулась Роберта.
Но Джорджия не ответила на ее улыбку. Она была ошеломлена и чувствовала себя униженной.
– Что, он думает, мы здесь делали все эти годы?
Роберта пожала плечами:
– Кто знает? Он всегда считал женщин чем-то вроде декорации.
– Это неправда!
Роберта пристально посмотрела на нее и пожала плечами:
– По крайней мере, у меня была хоть какая-то передышка, когда я отправилась в Европу. Но ты и Черис… – сказала она, отбрасывая назад свои огненно-рыжие волосы. – Я даже не знаю, зачем я вообще вернулась в Нью-Йорк.
Джорджия посмотрела на отца. Он направлялся к выходу, пытаясь догнать дочь. За ним семенила Марша.
– Черис! – проревел он, распахнув дверь. – Марша, догони ее и приведи обратно!
Когда он повернулся, его лицо искажала гримаса боли.
– И это после всего, что я для нее сделал… – Он побледнел и схватился за сердце.
У Джорджии перехватило дыхание.
– Отец!
Она заметила, как задрожали его колени.
– Джей, помоги ему! – Джорджия оттолкнула стул и выскочила из-за стола.
Джей успел первым, подхватил старика за плечи, когда тот начал падать на ковер.
– Кто позаботится о «Кингдоме», если…
– Не говори… не говори ничего… – Страх заставил голос Джорджии прерваться. – Кингстон Киннер – живая легенда. Он не может умереть.
– Я не собираюсь умирать… Я беспокоюсь… о том, что дело всей моей жизни поглотит другая компания.
Джорджия прикусила язык. Разумеется, он считал себя бессмертным.
– Не будет никакого поглощения. Мы этого не допустим…
Он застонал, и этот стон наполнил ее сердце ужасом.
– О нет!
Его кожа покрылась испариной.
Вдвоем с Робертой они осторожно уложили отца на ковер. Джей расстегнул его жилет и ослабил узел галстука.