– У меня нет гарема, если я желаю женщину, я за ней не ухаживаю.
По телу Лины пробежала дрожь: она вспомнила ужасные ночи, проведенные в ожидании зова эмира, который мог заставить ее делать все, что ему заблагорассудится. И все же, если бы этот мужчина сейчас улыбнулся ей и заговорил с ней ласково, она выполнила бы любое его желание. Может, мысль о сексе и заставляла ее нервничать, но она была бы рада, если бы Саид Бадави стал ее первым мужчиной. Осознав это, Лина прикусила язык.
– Однако сейчас я в ответе за тебя. Отослать тебя обратно к твоей семье, чтобы тебя там продолжили унижать, я не могу.
Глаза его сверкнули. Очевидно, он разгневался. На кого же? На ее дядю и тетю? Лина забеспокоилась – неужели они могут пострадать за то, что отправили ее сюда? Она как-то подслушала их разговор: они искренне верили, что, отослав ее во дворец, они не только избавят от нее своих сыновей, но и завоюют расположение эмира. Старого эмира, с которым они были из одного теста. Но не нового – Саид Бадави оказался совсем другим.
– Но и оставить во дворце не могу. Учитывая обстоятельства, при которых ты здесь появилась, люди неверно истолкуют твою… роль.
Лина не совсем понимала, что значит «неверно истолкуют», но предположила, что эмир не хочет, чтобы ее считали его наложницей. Еще бы! Такой мужчина с его властью и богатством может заполучить любую, самую прекрасную, женщину, какую только пожелает. И вообще – может, у него есть любовница.
Щеки Лины вспыхнули от стыда, когда она вспомнила свои чувства и мысли об эмире, о том, как возбуждающе подействовал на нее исходивший от него легкий аромат сандала и апельсина. Ну конечно, у него есть женщина! Глупо было предположить, что он пожелает ее – необразованную провинциалку, которая и книг раньше в руках не держала.
– Я решил, что ты будешь моей подопечной.
– Подопечной?.. – Удивленно взглянув на него, она утонула в бездонных черных глазах. По всему ее телу опять пробежала дрожь.
– Я буду в ответе за тебя до тех пор, пока ты не станешь способна сама позаботиться о себе. Буду тебе вроде дяди.
Она озадаченно моргнула: на роль дядюшки Саид подходил меньше всего – слишком молодой. Да и ее внезапное чувство к эмиру родственным уж точно не назовешь.
– Ты понимаешь?
Он что же, считает ее слабоумной, раз она не умеет читать?