При мысли о том, что эмир прислал за ней водителя, по спине Лины побежали мурашки. Интересно, он сам распорядился? Или кто-то из служащих организовал ее встречу самостоятельно? И вообще, помнит ли ее эмир?
Все эти годы от него не было вестей, хотя она знала, что школа регулярно посылает во дворец отчеты о ее успехах.
В первый год, тоскуя по родине и поражаясь переменам в жизни, Лина отдала бы все на свете за одну лишь весточку от него. Образ эмира рос в ее воображении, заполняя пустоту в душе. Пока она училась, менялись люди вокруг нее, копились впечатления, но образ прекрасного эмира оставался непоколебимым, он был с ней постоянно. Он был ее путеводной звездой, единственной ниточкой, связывавшей с родиной.
Лина поморщилась. Опасно так думать о нем. Она ведь для него ничто. Она выполнит свою часть договора и исчезнет из его жизни. Конечно, он был добр к ней и очень щедр, но ведь, по сути, он искал решение, в результате которого она исчезнет из дворца и впишется в его план модернизации Халарка. Она вовсе не нужна ему, и в этом нет ничего нового. Отец был разочарован – еще бы, она же девочка. Для дяди с теткой она была неудобной помехой в жизни. Для эмира стала неожиданной проблемой.
Линой овладели смешанные чувства, от которых скрутило желудок. Ее не отпускала тревога. Она здорово преуспела в учебе в швейцарской школе, но все эти годы она была совершенно одна, а ей так хотелось быть нужной кому-то. Хотелось быть привязанной к какому-то месту и… к человеку.
Стоп! Усилием воли Лина прервала поток мыслей. Слишком долго мечтала она об эмире, высоком красивом мужчине, захватившем ее воображение. Но теперь она уже не подросток, и не пристало ей терять волю и разум от эмира и вообще от кого бы то ни было.
Как только она выполнит свои обязательства перед эмиром, ей следует заняться своей карьерой. Начать зарабатывать на жизнь. И наслаждаться этой жизнью.
Лимузин свернул с многолюдной улицы на частную дорогу, что вела от старого города к цитадели. Наверху, за кораллового цвета стенами, словно выросшими из самой горы, возвышался эмирский дворец. Синее с серебром знамя развевалось на ветру над воротами, возвещая, что эмир в резиденции.
Лина крепко сжала меж колен ладони, пытаясь унять охватившую ее дрожь от волнения и возбуждения.