Ну конечно, во всем бывает исключение, и в семье, как говорится, не без урода. В нашем случае это были жители задней половины дома. Для нас с братом она была как-бы под запретом, а все запретное, как известно, обладает особой привлекательностью. Там помойка, запустенье, кажется даже и картошка не росла. Но в зарослях лопуха и репейника у старого сарая есть своя, особая романтика. Можно играть в прятки, можно в казаков и разбойников или развернуть пиратский лагерь, спрятавшись в кустах и тайно наблюдая за руганью и драками неблагополучных жителей. А жили там Нюрка – пьяница, её мать, сгорбленная злобная старушенция, и сын Колька, отпетый хулиган, что, впрочем, не помешало ему впоследствии взяться за ум и не сесть в тюрьму, как двоюродный братец, проживавший ранее в соседней квартире на той же неблагополучной половине. Через много лет, уже давно поменяв подмосковную прописку на столичную, я как-то встретила этого Кольку в центре Москвы уже в качестве добропорядочного отца семейства, в должности мясника гастронома на Кировской. Колька был рад увидеть бывшую соседку, а надо сказать, что благодаря маминому правилу – всегда, в любое время лечить тех, кто нуждался, и бабушкиной уникальной способности помогать всем и везде, соседи любили нашу семью. Теперь я, получив, таким образом, доступ к дефицитному продукту, выносила из магазина не только кости, но и настоящее мясо. Но я отвлеклась.
Так вот жили мы в нашем стареньком доме и были вполне счастливы. Хорошее было время и люди совсем другие, но некоторые проблемы объединяют всех и во все времена, и, видимо, касаются не только взрослых. Не обошли они и нас с братом. Злополучная проблема частной собственности, будучи весьма банальной и не такой уж важной с точки зрения родителей, не давала покоя детям. Да, мы мечтали найти способ разбогатеть, разрабатывая все новые и новые планы. Нельзя сказать, что нам чего-то не хватало. Игрушки, книжки – всего предостаточно, но, тем не менее, лишь только собственность именно в денежном выражении дает некоторую свободу действий. Мы это прекрасно понимали, выпрашивая в очередной раз какую-нибудь совершенно необходимую вещицу на рынке, что-нибудь вроде яркой деревянной свистульки или мячика на резинке, набитого опилками. А пока наша личная собственность выражалась лишь в определенном количестве конфет, накопленных за неделю путём мучительного воздержания. Хранились они у каждого в отдельных пакетах и были предметом некого соревнования – у кого больше!