Сегодня стала очевидна и древность многих мифологических сюжетов. Если ранее в науке господствовало мнение, что дошедшие до наших дней мифы, легенды и эпосы родились в эпоху Средневековья, Древнего мира и максимум – неолита (новокаменного века), то теперь всё очевиднее становится, что в фольклоре многих народов содержится информация, прошедшая сквозь тысячелетия из Ледникового периода. Карело-финский эпос «Калевала» не исключение. Изобильный край Вяйнёла (в повести Вёёни) – прародина протофиннов; богиня Ильматар (в повести Алматар), дочь ветра, мать вод; Тапио (в повести Таапо), лесной хозяин – всё это отголоски древнейших преданий и верований, на которые напластовались детали более поздних эпох. Герои «Калевалы» – Вяйнемейнен (Вёёниемин), Лемминкяйнен (Атхо), Ильмаринен (Алмори), Лоухи (Лоукка) – так же, вероятно, восходят к древнейшим временам.
Повесть «Хождение в Похъёлу» – творческий вымысел, хотя и базирующийся на научной основе. Поэтому есть в ней и абсолютно вымышленные детали. Самым большим преувеличением автора является сюжет об одомашнивании жителями Сурьиолы символа эпохи оледенения – мамонта (никакими доказательствами на этот счёт наука не располагает). Однако в «Калевале» значится сюжет об огромных быках хозяйки Похъёлы, стадо которых она отправляет пасти героев эпоса. Соотнесение быков хозяйки Похъёлы с мамонтами стало логичным продолжением творческого замысла.
Надеюсь, что прочтение книги принесёт читателям не только интеллектуальное удовольствие, но и пробудит интерес к прошлому нашей большой родины, к культуре населяющих её народов.
Мне пришло одно желанье,
Я одну задумал думу,
Быть готовым к песнопенью
И начать скорее слово,
Чтоб пропеть мне предков песню,
Рода нашего напевы.
Калевала. Руна первая
С хрустом и треском проламываясь сквозь усохшую еловую поросль, переваливаясь через поваленные стволы, раздвигая руками клонящиеся к земле колючие ветви, двое мужчин пробирались через коряжник вдоль берега неширокой реки.
Мутные зеленоватые воды тихо струились меж обрывистых откосов, прячущихся в патлах нависающей побуревшей травы и в густых тальниках. С приглушённым журчанием река уходила под завал обглоданных ледоходом брёвен и вновь безмятежно продолжала свой путь до следующего затора. Из-под ног с писком выскакивали потревоженные мыши и полосатые бурундуки. Оставив на воде мелкую рябь, вслед за матерью метнулся в заросли прибрежных трав не перелинявший ещё до конца утиный выводок. На опалённой молнией верхушке старой ели вовсю трещала-заливалась кедровка. Взбалмошный её крик звонко разлетался над седым замшелым лесом и отражался от затянутого серой прозрачной мглой низкого неба.