Правда, выглядела она теперь немного иначе. Менее официально, чем в академии, и… дьявольски привлекательно. Временное назначение, изначально казавшееся мне ссылкой, обещало стать не таким уж скучным.
– Не думал, что увижу в этой дыре кого-нибудь из знакомых. Рад тебя видеть.
– Не могу сказать о себе того же! – в ее голосе сквозило презрение, что немало удивило меня.
Я проигнорировал выпад Этель и спросил привычным спокойным тоном:
– Что делаешь?
– Работаю, – отрезала она.
В зеленых глазах ведьмочки полыхнула злость, отчего они потемнели. Что за муха ее укусила?
– Это я уже понял. Но имел в виду другое. Почему ты не в академии? Как оказалась здесь?
– Не без вашей помощи! – фыркнула Этель.
Я заметил, что костяшки ее пальцев, которыми она вцепилась в край столешницы, сильно побелели.
– Моей? Не понимаю, о чем ты.
– Вы посмотрите на него, – недобро рассмеялась она. – Не понимает он. Не ломайте комедию! Не перед кем!
– Этель! – попыталась осадить ведьму посетительница, но та разошлась не на шутку.
– Не лезь не в свое дело, Катрин! Если вы не будете ничего заказывать, лэр Бейкер, прошу покинуть лавку. Вам здесь не рады!
От услышанного я опешил. Первой мыслью было осадить заносчивую Грэхем, хлопнуть дверью и больше никогда здесь не появляться. Но я решил не доставлять ведьме подобного удовольствия и сделать в точности наоборот. Чем, несомненно, окончательно выведу Этель из себя. Возможно, тогда я пойму, что на нее нашло. Потому что сама она объясняться явно не собиралась.
К тому же меня насторожило происходящее в лавке. Единственная посетительница заметно дергалась. Она ничего не купила до моего прихода и, судя по отсутствию кошелька в руке, не планировала. Однако уходить не торопилась, словно какое-то важное дело было еще не решено. Забежала поболтать? Вряд ли. Подругами я бы их не назвал. Тогда что она здесь забыла? Не мешало бы понаблюдать за ними.
– Почему не буду? – с язвительной ухмылкой отозвался я. Она стала еще шире, когда увидел, как покраснели щеки Грэхем, став пунцовыми. – Мне, пожалуйста, чашку чая, две лимонные булочки с изюмом, клубничное пирожное и один маковый рулет с собой.
Этель окинула меня презрительным взглядом, а затем, тихонько фыркая, подошла к буфету со стеклянными дверцами, за которыми стояла посуда. Он располагался вдоль задней стены, выкрашенной, как и все другие здесь стены, в ярко-желтый цвет. Довольно смелое решение, наверняка позаимствованное у столичных кондитерских лавок.