Филадельфия надела домашнее трико, которое принес Грим, а колготки выкинула в мусорный ящик, хоть сын и хотел смотреть на ее забавный «палец из дырки», и ему жалко «штанишки».
Грим просил ее сесть на пол и облокотиться спиной о диван. Мальчик любил играть с густыми волосами матери и даже пытался заплести косу. Он видел такие прически у девочек из садика, особенно у Миры. Мира… Она ведь его жена. Завтра он подарит ей вкуснейшие шоколадки и может, дернет за косичку.
На улице окончательно стемнело. Только свет от телевизора освещал комнату. Стиральная машинка в ванной продолжала мерно шуметь. Звук аппарата нравился Гриму. Он успокаивал, гипнотизировал, создавал иллюзию уюта. Мальчик продолжает расчесывать густые волосы матери, пытаясь вникнуть в суть фильма по телевизору. Столько непонятных слов. «Непревзойденный», «Бижутерия», «Комфортабельность». Как это произнести?
– Грим, мальчик мой, давай я лягу спать. Ты уже наигрался моими волосами. Пора спать, малыш.
Грим быстро спрыгнул с дивана, освободив маме место. Фила легла и моментально заснула. Работа выматывала морально и физически. Приходилось делать абсолютно все. Почему так сложно? Отец Грима бросил их сразу, как узнал о беременности. Все просили делать ее аборт, но она хотела иметь что-то свое в таком чужом мире. Больше отец Грима никогда не появлялся в их жизни и не появится. Мальчик знал одно о нем: в отца у него вьющиеся волосы.
С такими мыслями Филадельфия погрузилась в сон. Боль в ногах уже испарилась. Грим укрыл мать одеялом, выключил телевизор и пошел в ванную вытаскивать белье из стиральной машины. Не так уж сложно это сделать. Он решил начать взрослеть, чтобы помогать маме. Ведь не зря поцеловался и женился. Уже какой-то статус. Шаг в новый взрослый мир. Мама должна была гордиться.
После дел, связанных со стиральной машинкой, он лег на пол и взял свисающую с дивана руку мамы. Кровать казалась ему слишком жаркой для хорошего сна. Мальчик любил прохладу, не мог терпеть малейшее проявление жары.
Еще Гриму не нравилось вставать по утрам. Он был готов расплакаться, но боялся показаться неженкой. Грим хотел вместо садика оставаться в теплой мягкой постельке, а потом идти к маме в магазин и защитить ее от плохих дядь. Он практически не соображал, вставая так рано. Глаза застилала пелена ресниц, не способная взлететь вверх и окончательно прояснить взор. Роботизированными движениями мальчик водил зубной щеткой с клубничной пастой из стороны в сторону, пытаясь почистить зубы. Филадельфия тоже любила детскую пасту. Они пользовались ею вместе.