– Битси говорит, что часть взросления – это осознание того, что у твоих родителей есть собственная жизнь и собственные желания, – сказал Реми.
Битси говорит.
Я вспомнила другой случай, когда мы с Реми не поняли друг друга.
В то лето, когда нам исполнилось по девять лет, брат из-за воспаления легких слег в постель, и маман оклеивала его грудь горчичниками, чтобы облегчить кашель. Я сидела с ним – читала ему вслух или просто смотрела, как он дремлет, и так было каждый день, кроме воскресенья, когда мы с маман отправлялись на мессу с дядей Лионелем и тетей Каро. Мне нравился дядя Лионель, потому что он всегда говорил, что ему хотелось бы иметь дочку вроде меня. Это заставляло тетю Каро хныкать, а маман твердила ей, что вскоре Господь благословит их младенцем. Но маман, которая утверждала, что она всегда права, на этот раз, как выяснилось позже, оказалась права лишь наполовину.
Когда мой дядя перестал посещать мессу, тетя Каро весьма многословно объясняла, что он подхватил грипп или ему понадобилось встретить клиента в Кале, и никому в голову не приходило, что дело здесь нечисто. Когда мы в последний раз все вместе выходили из церкви, маман даже сказала:
– Я рада, что мы только в женской компании.
Я ушла вперед, мечтая уже о десерте.
– Хорошо, что ты этим довольна, – заметила тетя Каро. – Потому что у меня есть кое-какие новости…
В ее голосе послышалось такое раздражение, что я остановилась. Я не стала оглядываться. Я не хотела, чтобы маман обвинила меня в подслушивании.
– Лионель очень отдалился от меня, – продолжила тетя Каро.
– Отдалился?
– Я заподозрила, что у него появился кто-то еще. И когда я спросила, он признался, что у него есть любовница.
– Это обычное дело в нашем мире, – сказала маман. – Меня удивляет лишь то, что он честно в том признался.
Она произнесла это с такой горечью, что я обернулась. Но никто не заметил.
– Ему пришлось… – Глаза тети Каро наполнились слезами. – Он ее обрюхатил. И я подала на развод.
– Развод… – Маман побледнела. – И что мы скажем людям?
Первой мыслью маман всегда было: «Что люди подумают?» Она нервно оглянулась на монсеньора Клемента, стоявшего на церковном крыльце.
– Это все, что ты можешь сказать? – спросила тетя Каро.
– Ты не сможешь посещать мессу!
– Очень жаль, но я ведь смогу читать Священное Писание дома. Идем.