– И где наша кавалерия? – осмотрел Енот пустую палубу.
Ни наших бойцов, ни трупов матросов. О недавних событиях напоминают красные пятна на палубе, многочисленные пулевые отверстия и россыпь гильз.
– Ускакала, – нервно хихикнул я, вытягивая из кобуры пистолет. А предчувствие то не подвело. – Енот, пора сваливать. Щас нас бить будут. Возможно по лицу.
– Ты предлагаешь их бросить? – с любопытством посмотрел на меня Енот. – Всех? Точно-точно?
– Отставить! – бряцнул пулеметом Ромич вставая у меня на пути. – Мы своих не бросаем!
Я пожал плечами. Пальцем отодвинул неприязненно глядящие стволы, и молча отправился к носу.
– Эй! Ты куда? – За спиной клацнул предохранитель пистолета. – Смыться решил? Бросить всех? А как же трубка?
Приятно чувствовать себя незаменимым. Путь домой принадлежит мне. Только мне. Так что можно покапризничать.
– Можешь ее себе в качества перископа в задницу вставить. Тогда твой вздутый труп, плавающий жопой вверх, вдохновит кого-нибудь в этом мире сочинить нечто вроде еллоу субмарин.
Я поднял с палубы бутылку рома. Взглянув через темное стекло на чужое солнце, я удовлетворительно кивнул, и сделал глоток. Хорошо! Даже второе солнце раздражает меньше. Даже миленько так.
– Обыщем корабль! – скомандовал Ромич, удостоив меня презрительного взгляда.
– Ищем наши трупы или чужие? – я присел на ступеньки, ведущие на бак. – Ромич, без обид, если твои суперсолдаты исчезли, значит они мертвы. Или ты готов поверить в дезертирство? Может в трюме бочонок рома нашли и нарезались в хламину?
– Никогда!
– Да и куда бежать? Мокренько вокруг. И трупики матросиков сами по себе по каютам не могли разойтись…
– Что предлагаешь? – нервно перебил Енот. В одной руке он держит снятый с предохранителя пистолет, другой прижимает к груди находку. Взгляд обшаривает палубу в ожидании беды.
– Подобьем факты. – Я приложился к бутылке, и мозг заработал быстрее. – Наших суперов оприходовали. Без шума и пыли. Мы бы по любому услышали возню на палубе, не говоря о выстрелах. А выстрелов как раз и не было. Это говорит, что у противника супер потолще будет. Или что нас вохровцы защищали.
– Шило! – недобро уставился на меня Ромич. На скулах желваки играют. Палец на спусковом курке.
– Я же сказал, без обид. Я верю, что твои ребята лучшие. Серьезно говорю. Верю. Не первую ходку с ними делаю. А теперь представь уровень тех, кто десяток таких беззвучно вырезал и спустил за борт. Страшно? Вот мне да. И своих прибрать успели. И тишина.