Человек мог броситься бежать без оглядки. Бежать от проблем. От судьбы. Подальше от этого кошмара. Но он не стал этого делать.
Обыскав труп надзирателя, Иван нашел увесистую связку ключей, с которой вышел в коридор.
По очереди он открывал двери в комнаты таких же несчастных, как и сам.
Но не выводил к свету, нет: они сами должны решить – идти или остаться.
Затем он открыл входную дверь импровизированной тюрьмы и оказался на улице. Этот маршрут он знал хорошо – территория, огороженная высоким забором. В центре – господский дом, место обитания главаря банды. Рядом – хозяйственные постройки и гаражи, в которых преступники хранили документы и другое имущество, добытое незаконным путем. Чуть поодаль стояло здание «тюрьмы», где содержали пленников. Левее – тропинка, которая могла привести Ивана к свободе, в аккурат к забору, а там – дверь.
Но время еще не пришло: словно тень Иван метнулся к господскому дому. В его голове крутились разные мысли, переплетающиеся в причудливом сумасшествии.
Когда он начал называть этот дом господским? Из глубин генетической памяти, словно его далекие предки, угнетаемые сумасшедшими помещиками, возникали образы, обрывки фраз и воспоминания. Его воспоминания. Настало время поставить точку во всем этом абсурде.
Первыми на его пути оказались две здоровые и злые бандитские собаки. Ротвейлеры не реагировали: каким-то образом они не почуяли и не увидели Ивана.
Парень сел на корточки возле псин и начал гладить за ушками.
– Простите, – извинился Ваня, – как только начнется заварушка, вы мне помешаете. А я не хочу, чтобы вы мне сейчас мешали.
Стремительным движением, невидимым человеческому глазу, парень погрузил свои кулаки в черепа доверчивых собак, превратив содержимое черепных коробок в кровавое месиво.
Встав во весь рост, Иван вздохнул полной грудью: дорога открыта.
Потянув за ручку входной двери, парень осознал, что это будет не быстро: шум поднимать не хотелось. Дом же был трехэтажный, со множеством комнат. Все спали. Неудивительно: шумоизоляция делала свое дело на ура – даже недавние вопли Ивана никого не разбудили.
Охрана, как и полагается, спала на своих постах в зале. Они стали первыми.
Продвигаясь от комнаты к комнате, от кровати к кровати, Ваня отточенными движениями убивал своих обидчиков. Хозяин, его брат, жена-курица, старший и средний сын – совершеннолетние наглые подонки, лишенные всяких человеческих чувств и утратившие моральный облик в столь раннем возрасте.