Слёзы болью и обидой въелись в душу несчастного. Конечно, на улицу не выгнали, это хозяйка погорячилась: продала его в семью сапожника, богатого на визжащих и назойливых детей.
Что только они не творили… и чего только он не натерпелся. Ездить верхом пытались и наряжали клоуном, натравливали немецкую овчарку. Та норовила вцепиться клыками в горло или в бок. Хуже всего, когда спутывали ноги, грозясь пустить на жаркое, подвешивали над костром.
Вот и подумайте, откуда, при такой жизни, появятся добрые позывы в душе? Тут любой не выдержит… Гриша и дал дёру, куда ноги повели.
Но мир не без добрых людей. Нашла его в лесу Клава, привела домой, отмыла, откормила. Не обижала, называть, правда, стала по-другому и то, после неприятного для неё случая…
Это уже другая история.
Был у Клавдии супруг, который постоянно хвалился, что спец широкого профиля и за всяким хозяйством присмотрит. Но случилась кража, исчезли со двора санки, лопаты и прочий скарб. Клава, конечно, напирать: ищи, мол, ты петух в курятнике!
Тот мнётся, и на улицу ни шагу, мол, где утварь искать, от воров след простыл. Тут словно нарочно, идёт сельчанка и несёт на плече вилы – один в один как у Клавы, с гнутыми зубьями.
Женщины давай выяснять, что да как…
Горе-хозяин учуял, жаренным пахнет, самый раз аллюру дать, задом, задом… и ходу. Тут Гриша и проявил смекалку, подхватил под жидкое гузно доморощенного воришку и к хозяйкиным ногам доставил.
Клавдия осерчала или вспомнила чего, но взбрыкнула не на шутку и послала, куда подальше сожителя, заявив, если любовь мужская повернулась попой, то отныне ей защитник неподдельный герой. И дабы впредь не испытывать огорчения, пояснила:
– Гришка, быть тебе Мужем! И не просто мюю-жем, а Мужем! С большой буквы, на злобу тем, кто мнит себя очеловеченным! И смотри… блюди пуще любого двуногого кобеля. Спасуешь, впрямь псиной обзаведусь, или на тебя ошейник нацеплю! Днём коров в строю держать будешь, а ночью как придётся. И не вздумай шутковать, то в расход пущу без раздумья.
Прозвучавшие слова из уст спасительницы поставили в тупик. Гриша поразмыслил, как смог и решил, что будет служить честно! Тем более жилось неплохо, тут ещё и честь возложили.
Пришлось породистому, вскормленному на свежем коровьем молоке, козлу Грише играть роль злой собаки. О чём думала женщина, разве ему было дело, он полюбил её за доброе отношение к нему.