– Ты слишком напряжен.
От этих слов я не стал менее сосредоточенным, но на Френсиса оглянулся. Он протягивал стакан. Что там – чай, эль?
– Осталось последнее лицо, – я кивнул на рот, который захлопывался с убийственно медленной скоростью.
Теперь территорию Храма покрывала только прозрачная пленка, и мы ждали момента, когда она порвется.
– Медики давно готовы, Шоко, но я говорю о твоем ухе. Не растрачивайся.
– Вот потечет у меня кровь, тогда и обращусь, – криво улыбнулся я, но слух отключил.
Передохнуть действительно надо, у Френсиса на это чуйка, иначе бы он начинающих на ноги не ставил. А из леса и так ничего не слышно уже долгое время. Даже птиц.
Я хлебнул чая – оказался с молоком, – а парень в это время усмехнулся:
– У дэа Лингинден вместо глаз должны быть медвежьи круги.
– Не тема для веселья, прости, – сказал я. Как бы ни пытался он приободрить, это не работало. Френсис улыбнулся:
– Знаю, но дело уже сделано, и меньше бы ты переживал. – Я пожал плечами. – Она скоро должна вернуться. Рабас уже пришел в себя.
– А он уходил? – Я поднял бровь.
– И в прошлом году, – кивнул Френсис. – Только не помнит, как и тогда, ничего. Так что ты его не мучай расспросами… Но у тебя такой вид, что я уже жалею, что сказал.
– Я просто удивлен.
Парень взял у меня пустой стакан и пошел обратно на пост. Минуту я обдумывал его слова.
А потом прозвучал хлопок. Ум открылся.
***
Он смотрел на меня. Тяжело – и цепко. Не отрываясь. Чуть ранее он резко появился впереди, я не успела его заметить. Крик застыл мыслью, так и не родившись в горле. Время? – он уже тут, напротив, через разинутую пасть я вижу несколько кругов, по которым крутятся остатки веток, с разной скоростью. Что-то даже попало на лицо, резанув кожу… Ноги еле держали, а спиной я чувствовала жесткую кору, заледеневшую на лесном морозе. Только ничего из этого не было важно.