Я сжала в руках «орудие преступления» и прищурилась. Спрятать арбалет в нашей с братом комнате? Слишком очевидно. Бросить куда-нибудь на диван, действуя по тактике «сложнее всего заметить то, что лежит на самом виду»? Рискованно, неоправданно рискованно.
Я изучала пространство вокруг как в первый раз, пытаясь найти подходящее место для оружия. Всем своим нутром я чувствовала, как отсчитываются данные мне секунды, приближая к точке невозврата, и от этих мыслей арбалет словно потяжелел на тонну и начал обжигать мои руки.
Не теряя оставшихся крупиц надежды, я продолжала метаться по комнатам, с грохотом распахивая отсыревшие двери и топча нещадно скрипевший пол. Ещё парочка звуков нашего древнего аккомпанирующего дома, и можно собирать музыкальную группу.
Я вернулась в прихожую и глянула в окно: родители с усталым видом тянулись к дверной ручке, не оборачиваясь на активно рассказывающего что-то Эда. Тот перехватил мой взгляд и виновато пожал плечами.
Я с измученным стоном опустила голову на подоконник (предусмотрительно отодвинувшись от угла в паутине) и не подняла голову, пока не послышались шаги у порога и скрип отворяющейся двери.
– Яблоко. На бревне. «Приманивали местную фауну»? – несмотря на скептицизм матери, Эдвард еще умудрялся держать лицо и что-то выдумывать на ходу.
Я, придав лицу невозмутимое выражение, ногой заталкивала арбалет с колчаном поглубже под диван и переводила взгляд с матери на отца и обратно, словно наблюдала игру в пинг-понг.
– А в чем дело… – начала было я.
– А то ты не знаешь! – прервал меня отец. – Вы опять за свое, да?
– Можно конкретнее? – в ход пошел блеф.
Брат за спинами родителей одобрительно кивнул, показав большой палец и тут же опустив его, стоило матери повернуться к нему.
– Вы снова смастерили какое-то оружие. Что на этот раз? Лук? Арбалет? – отец начал перечислять довольно длинный список, загибая пальцы. Мать, не переставая поддакивать мужу и припоминать нам судьбу всех вышеперечисленных вещей, тем временем медленно ходила по комнате, внимательно осматривая пространство и открывая каждый ящик, который встречался ей на пути.
Я сохраняла молчание, с недовольным видом сложив руки на груди. Брат, тоже притворившись партизаном, передразнил мою позу, вдобавок издевательски надув щеки. Даже в самые серьезные моменты он просто не может перестать вести себя как ребенок! Я шикнула на него со словами «Я так не делаю!». Эд, выглядевший как иглобрюх, хихикнул, но принял нормальную позу, теперь скучающе рассматривая носки ботинок. Потрепанные они у него какие-то. Надо бы подлатать. Съездить в город за кожзамом, вернуться к верстаку…