В приготовляемом нами Камне заключена божественная искра, а Бог, как ты знаешь, не имеет ни времени, ни пространства, ни смерти. Ему они не известны, в отличие от человека, и Он им неподвластен. Так и человек, вкусив малую толику порошка, заметь, очень малую толику, становится отчасти подобным Богу, но лишь отчасти.
Почему отчасти? У неподготовленного мистика, суфлёра, могут появиться другие, ещё худшие проблемы при этом, что будет только означать, что он не понял самой сути алхимии.
А сама её суть заключается коротко, в следующем: «Алхимия есть варка первичной материи, чтобы адаптировать её для человека».
Человек не сможет напрямую прикоснуться к Божественному, чтобы не быть Им тут же уничтоженным, ввиду своей слабости. Посему он путём алхимии лишь прикасается к Нему, как нищий к не принадлежащему ему золоту.
Поэтому все эти знания и держатся в тайне: они не для суфлёров и профанов…
А пока у нас наступает последний этап, в котором, как отмечал благородный Артефий, «прекращается влажное и мрачное доминирование женского начала. Именно тогда белый дым пронизывает вновь сотворённое тело. И далее всё дело продолжается без вмешательства делателя».
Проще говоря, нам с тобой, мой друг, уже не надо вмешиваться в процесс, а, как и в начале работы, только поддерживать температуру происходящей в колбе атанора трансмутации.
Эти разъяснения Пьера де Ариаса дали всем моим действиям в его лаборатории толику осознанности. Я уже не чувствовал себя тупым исполнителем, а настоящим алхимиком! Я был счастлив сейчас, как никогда прежде! И даже забыл о Марии на несколько часов!
Однако «поддерживать температуру» нам пришлось довольно долго, а я был тогда довольно нетерпелив.
Оттенок цвета алхимического раствора белел и светлел, но не так быстро, как мне бы хотелось. Во время своего дежурства я, однако, почти ни на минуту не забывал о Марии, тем более, что она была рядом со мной.
Достижение алхимического безсмертия, про которое на наших встречах в Соборе рассуждали Пьер, Жан, Фламель и другие алхимики, меня тогда мало занимало, ведь в мои годы казалось, что у меня впереди – целая вечность! Я тогда был и прав, и одновременно, чудовищно заблуждался. Так уж устроен этот мир, то есть сам Я!
Сейчас, честно говоря, мне, как и всем нормальным людям, нужно золото, много золота! Зачем, могут спросить некоторые нетребовательные к себе, зато придирчивые к другим, недалёкие люди? Однако таковые ничего не смыслят в человеческой любви и в превратностях самой судьбы.