– Можно выйти через вас?
Это «через вас» звучит не столько литературно, сколько двусмысленно, и она молчит. Я, кажется, догадываюсь в чем дело. Молчание женщины всегда красноречиво. И чем красивее женщина, тем красноречивее ее молчание.
– Значит, нельзя?
– Там у меня этот на диване… – Шепотом признается она. – В смысле – муж. Лежит, газету читает.
– Господи! Пусть читает. Я пройду мимо и все.
– Здрасьте! И что он, интересно, подумает?
Действительно, что может подумать «этот на диване», видя выходящего с балкона гуманоида? Наверное, что-нибудь крайне нехорошее. Люди ныне пошли недоверчивые, бдительные до не могу.
– Так мы же ему объясним!
– Что объясним? Что вы с кем-то там поспорили, что сумеете залезть?
– Ну да!
– Ага, знаете, какой он вспыльчивый? Так он нам и поверит!
«Нам» не верят, и это грустно, я потерянно присаживаюсь на корточки.
– Ладно, я все понял. Но передохнуть-то хотя бы можно? Всего пяток минут?
Она великодушно кивает.
– Только пять минут! Вдруг он выглянет покурить?
Ну вот… И этот туда же! Развелось их – самоваров легочных! Дернул меня черт сунуться в этот улей! Знал ведь, что никто ни в какую командировку не уехал. Нынче у нас – «стрелки», а не командировки. С них либо возвращаются скоренько, либо не возвращаются совсем. Так нет, приспичило! Понадеялся за часок управиться. Даже шоколадку не поленился купить. Кажется, «Сказки Пушкина». Кавалер хренов!
Спустя пяток минут я уже лезу обратно. Мимо ползут разукрашенные сохнущим бельем этажи, на третьем в обнимку стоит знакомая парочка. Рита и ее законный хахаль. В пальцах татуированного верзилы хрустит фольга, – по очереди откусывая, они с аппетитом поедают мои «Сказки». То есть, сказки-то Пушкина, а шоколадка моя. Была. Треск и чавканье точь-в-точь как на моей ночной кухоньке. Там у меня шалит временами барабашка. Вот и эти барабашки с шоколадом управляются вполне грамотно. Муж приветствует меня, как старого знакомого.
– Ну как, получилось?
Я киваю.
– Молоток! Только ты, в натуре, в следующий раз пиджак скидывай. Я же толковал: неудобно!
Он прав, в натуре. В пиджаке неудобно. Но когда ты без пиджака, без брюк да еще не в своей квартире – это неудобно вдвойне. Но все хорошо, что хорошо кончается. Я снова внизу, и под ногами у меня умопомрачительно близкая земля. Жизнь снова продолжается, и хочется петь, смеяться, покупать шоколадки и творить новые глупости. И я творю их вполне умеренно, не забывая, что завтра у меня очередное рандеву. Возможно, кто-нибудь другой после эквилибра по водосточным трубам напился бы вдрызг, я же ограничиваюсь баночкой пива и вдумчивой телепередачей «Про ТО и про ЭТО». После передачи неважно засыпается, зато и сны снятся соответствующие – столь же глупые, сколь и сладкие.