– В целом, ясно, – остановил я махрама, – информация исчерпывающая, ты забыл, правда, упомянуть, что я верблюда пополам разрубаю.
– Я не забыл! – взвился на своем ишаке Фазыл, – я не успел!
– Ладно, прощаю, – успокоил его я, – сегодня пополам разрубать не стану. Лучше напомни, куда мы едем?
Вдохновленный Фазыл опять забряцал и начал растекаться мыслью по древу:
– Ещё при рождении сговорили Хаким-беку невесту, дочь его дяди, несравненную Барчин-ай. Гуль-Барчин словно юная сайга, зубы у ней – жемчуга, лик подобен луне, полумесяцем серьги, стан стройней кипариса…. Расцвела она словно роза в своем кишлаке, но прознала про нее старуха Сурхаиль, послала за девицей семь своих сыновей-батыров и похитили они нашу пери, увезли в чужие степи…
– Что, говоришь, хороша, невеста, – замечтался я.
– О да! – Привстал на стременах Фазыл, – плечи у неё пятнадцать четвертей каждое. Насилу одолели её похитители. Схватила она старшего батыра одной рукой за ворот, другой за кушак, опрокинула навзничь на землю, колено на грудь поставила, у батыра кровь изо рта хлынула, задавила ай-Барчин богатыря.
– Охренеть, – помрачнел я, – а может богатыри хилые были?
– У ведьмы старухи семь сыновей, каждый носит девяностобатманный железный панцирь, вместо кушака повязывает поводья четырнадцати коней и в день съедает девяносто баранов – продекламировал Фазыл, вонзая нож в моё сердце.
– Батыров тех зовут, – продолжал зараза Фазыл, – Караджан, Кокальдаш, Кошкулак, Кокаман, Байкашка, Тойкашка и младший Коккашка.
– Коккашка?!?!… – я так и загнулся от хохота…
– Коккашка, – невозмутимо повторил махрам, – что значит «звездочка голубого цвета на лбу у лошади».
– Ещё раз охренеть, – подумал я.
– Эй, дружище Фазыл, стемнело уже, и кушать охота, – обратился я к Фазылу спустя часа четыре. – Может, отель какой неподалёку есть?
– Никакой Адели нет, – горестно покачал головой слуга, – есть старый мазар.
– Кто? – переспросил я.
– Мазар старый, курган на кладбище, – пояснил Фазыл, там и переночуем.
– Чудненько, – кисло улыбнулся я, – интерьер винтажный и компания подходящая.
Вскоре мы подъехали к старому заброшенному кладбищу. Спрашивать Фазыла откуда кладбище посередине голой степи не хотелось, в ответ я бы услышал очередную заунывную легенду.
Посередине кладбища одиноко торчал мазар: нечто, похожее на каменный склеп. Я подъехал поближе, кое-как слез с коняги, просунул голову в дверной проем: