А во-вторых… во-вторых…
Кира шла рядом с Егором и думала, что это был бы тоже грамотный ход – показаться с молодой женой местным обитателям. Ну, если бы Егор собирался избавиться от нее, конечно. Очень даже неплохо на случай расследования, в качестве добавления к успокаивающим Кириным эсэмэскам и звонкам в Москву, заручиться свидетельскими показаниями, подтверждающими, что с Кирой до поры до времени действительно было все в порядке, что она казалась радостной и довольной. Если учитывать, что Егор теперь, возможно, знает о подозрениях Ариши, его желание подстраховаться вполне логично. То есть опять же при условии, что он все-таки вынашивает какие-то зловещие планы… Черт, черт!
– А вон дядя Миша, – Егор ткнул подбородком куда-то вперед: одна рука у него грелась в кармане куртки, а другой он приобнимал Киру за плечи.
Дядя Миша сидел на скамеечке у забора – такой же серой и слегка перекошенной, как и все вокруг. В принципе, и у него самого вид был соответствующий. Немного помятый, немного морщинистый, а самое главное – настолько философски унылый, словно он мысленно сочинял печальную оду, посвященную увяданию знакомой ему с детства деревни. Впрочем, при виде Егора он несколько оживился и даже приподнялся, чтобы пожать ему руку – крепкое такое рукопожатие двух мужчин. Егору пришлось временно отстраниться от Киры, но он тут же подоткнул ее себе обратно под бок, прежде чем представить ей дядю Мишу официально.
Прижатая к Егору, Кира старательно улыбалась, пока тот вкратце рассказывал про свадьбу. Его рука немножко некомфортно давила на плечи.
Счастливая пара – вот как они, наверное, смотрятся со стороны.
Может, не стоит изображать счастье и гармонию так усердно, подумала Кира. Чтобы вот хоть этот дядя Миша припомнил, что не все было в порядке, – если вдруг что-нибудь произойдет. Рассказал потом родителям или Арине – она была такая грустная… Арина не оставит Егора в покое, случись с Кирой что-то неладное. Арина такая – сама приедет, сама со всеми поговорит, но выяснит, что с ней стало.
Кира не тешила себя иллюзиями, что кому-то еще – да вот хоть немногочисленным людям в этой деревне – будет до этого дело. Егора они знают, а она им кто? О ее существовании забудут еще до того, как она исчезнет. Не вспомнят потом, как она выглядит – так, размытое пятно вместо лица, худенькая угловатая фигурка. Кукла Барби, может, и осталась бы в памяти. Кикимора – нет.