Со временем мы выбрались из удушающего серого облака пыли и песка, витавшего в воздухе, потому что вновь попали во владения густой растительности и лесов; миновали шоссе Энтузиастов, так как пересекли развалившийся второй уровень хайвея, держа путь чуть левее, чтобы приблизиться к Щелковскому шоссе. И где-то посреди парка я остановила электромобиль, чтобы достать из багажника еду и воду.
– Солнышко, просыпайся, – тихо будила я Лили. – Нам нужно поесть.
Девочка открыла глазки, потянулась и выскочила из электрокара, словно ей сказали, что началась война.
– Кажется, в лесу поверхность земли не такая горячая, – пояснила Лили, касаясь ладошкой грунта чернозема.
– Растительность и влажность. А там, – горько сглотнула я комок в горле, – туда упал осколок или метеорит из космоса. Видела эту пропасть? – Лили кивнула головой в знак согласия. – Все будет хорошо, солнышко! Веру не теряем и двигаемся дальше, – растянула я уголки рта.
– Мне вот очень интересно, – неожиданно сменила тему Лили. – Как ты до сих пор не сломала себе ноги на таких каблуках? – посмотрел ребенок на мои распухшие ступни.
– Годы практики и чрезмерное желание спасти тебя, – заюлила я. – Кроссовки-то никто не предложил.
Лили коснулась моей руки, тем самым говоря, что она рада тому, что мы вместе. Это хороший знак. Ведь даже находясь в условиях гибели всего живого, мы все еще можем шутить и улыбаться. Несомненно, такая беспечность – это мгновение, но все же шансы на выздоровление после пережитой катастрофы у нас неплохие.
– А теперь будем есть, – предложила я сестренке, протягивая ей еду.
Кушали мы в салоне электрокара, уплетая за обе щеки пищу, постепенно привыкая к ощущению сытости. Казалось, я не ела целую вечность. Лили улыбалась, слегка раскраснелась, словно не произошло никакой трагедии. Я смотрела на эту милую девочку и верила в сказку, где мы с Лили обязательно должны стать счастливыми. И когда мои радужные фантазии нарисовали нам безоблачное будущее, я услышала это:
– Что? Что про… про… изо… шло? – От раздавшегося голоса в салоне я выронила из рук яблоко.
– Ах, очнулись! – как-то поэтично произнесла эти слова Лили. Не знаю, от натуги или от нежности голоса сестры, но я сжала скулы и между бровей показалась угрюмая складка.
Мужчина дернул ногой, услышав голос ребенка, видимо, испытав боль от резкого неосознанного движения, если судить по коротким прерывистым стонам, которые он начал издавать.