«Что же в тебе такое есть, что так тронуло меня?» – задала я себе мысленный вопрос. Я в полном смысле этого слова заставила себя отвернуться от Кирилла. И чтобы отвлечься от вихрей ощущений и мыслей, достала из сумки телефон. На засветившемся экране появилась моя с Игорем фотография.
– Игорь… – тихо выдохнула я его имя вслух. Слезы подступали, в горле образовался огромный комок. Замерев от удушающего чувства, я старалась всячески подавить слабость, чтобы не разрыдаться вновь. Смахнув рукой фото с экрана, я открыла карты. Конечно, без передачи данных со спутников и без Интернета наше местоположение было не определить, но все равно настойчиво пыталась понять, в какой именно точке мы находимся. Сна не было ни в одном глазу. И чтобы не возвращать себя в счастливые воспоминания о прошлом, вышла из электромобиля на улицу.
– Не спится? – усмехнулась Ева, поднимая на меня глаза.
– Не могу расслабиться в такой ситуации, – обреченно ответила я, присаживаясь рядом с девушкой. – Вот ведь как бывает, – прикрыла я на мгновение глаза. – Сплю в парке Лосиный остров, – хмыкнула я, сама не веря в то, что происходит.
Ева без эмоций продолжала смотреть в пустоту.
– Знаешь? – призадумалась девушка, продолжая смотреть вдаль. – Мы ведь не из Москвы. Приехали с братом на фестиваль, посвященный работам великих художников разных эпох. Марк пишет картины, – пояснила Ева, с великой гордостью произнося имя брата. Голос ее был тих и спокоен. – Я даже не поняла, как мы очутились в этом лесу.
Я несколько раз моргнула. Не понимаю, зачем начала разговор, но совершенно точно не хотела услышать историю жизни этих людей. Не нужно мне было знать их имена, чем они увлекаются и занимаются. Мне жизненно необходим был только мой собственный небольшой мирок. Я вовсе не собиралась сейчас ни с кем сближаться. Единственный верный путь – перестать чувствовать, сбросить ответственность со своих плеч, остаться нам с Лили вдвоем. Мне просто захотелось, чтобы меня оставили в покое. Ведь в таком случае у нас с сестрой намного больше шансов выжить, покинуть эту планету. И вообще, какого черта меня понесло спасать этого мальчика? Что за идиотская жалость к ситуации этой девушки тогда проснулась во мне? Благодаря своей сердечности и слабости у меня теперь в машине двое раненых мужчин. Вот так опора для женщин! Разве это правильно? Вместо стремления бежать вперед мы теперь занимаемся врачеванием, уколами и перевязками. Я не могу сосредоточиться, потому что в ушах всегда то голос Евы, то боль Кирилла; и эти его бездонные глаза…