В параллели перпендикуляра.
Демиург была удивлена. Она знала, что так бывает с живыми людьми, с ней это часто случалось, но не знала, что такое может быть с персонажами собственного воображения.
Она к ним пригляделась, и они уже казались ей гораздо более симпатичными, чем раньше. Таэнн перестал казаться тощим – он был просто высокий и жилистый. Доминга была вполне привлекательная, а главное, в глазах ее светился недюжинный ум. Амелия была не такая уж простушка, веселая и жизнерадостная. Да и к хоббиту ее внутренние глаза привыкли, и он казался вполне естественным и симпатичным.
Что ж, это радовало. Ее собственные герои казались ей все более живыми, цельными, настоящими. И приятными глазу.
Они проснулись от громкого треска и вспышек.
– Что, уже утро? – пробормотала спросонок Амелия, в то время как Таэнн уже выскочил из шалаша и стоял в растерянности, сжимая рукояти мечей.
Вслед за ним вылезли остальные и тоже полюбовались на вспыхивающие на фоне звездного неба голубые снопы искр, примерно соответствующие человеческой фигуре.
Доминга ударила в ладоши, резко выкинув правую руку в сторону искр, и под ноги приключенцам свалился маленький человечек в несколько обгоревшей одежде.
Почувствовав себя в своей стихии, Таэнн сгреб незнакомца за шиворот и приставил к его горлу меч:
– Кто такой? Чего хотел?
– Д-д-д-д-д… – выдавил из себя человечек.
– Таэнн, не зарежь его! – тревожно сказала Амелия. Элф слегка отодвинул меч и переспросил:
– Так что ты там хотел сказать?
– Ничего, господин! – вякнул человечек.
– Совсем ничего? – Таэнн снова придвинул меч.
– Таэнн, прекрати, – махнула рукой Доминга. Она подошла и пристально посмотрела человечку в глаза. Тот дернулся, но затем обмяк; глаза его помутнели.
– Говори! – велела Доминга.
– А я вот поэтому и думаю, что зря ты жену распускаешь, а то баба, много воли взявшая, и тебя под каблук пристроит, и…
– Что он несет? – тихо спросила Амелия.
Доминга хлопнула себя по лбу, пробормотала: «свободные ассоциации», и щелкнула пальцами у пленника перед глазами. Тот замолчал.
– Как тебя зовут? – строго спросила волшебница.
– Бахут Кулак, – послушно и безвольно ответил человечек.
– Откуда ты?
– С Выселок.
Эд Ноппин вдруг понял, что не так было в том, как отвечал их пленник на вопросы Доминги. Лицо его оставалось неподвижным, а голос – бесстрастным, даже когда он выдавал им, врагам, свое имя и место жительства. Он был явно не в себе.