Элла растерянно приподнимается, но как тут же испуганно жмётся к земле. Сердце взволнованно бьётся. Саднит ушибленный локоть. Хочется осмотреть рану, но нет – поднести к глазам руку мешает змея колючей проволоки. Стоит двинуться – царапает. Лучше уж затаиться, переждать.
Вокруг свистит и ревёт война, изрыгая камни из пращей и огненные стрелы из тугих луков. Чуть оторвав голову от земли, Элла оглядывается. Взрывы и крики оглушают, страх сбивает с толку.
Она – пленница колючей паутины, похожей на тюремную решётку, как раз меж двух воюющих сторон. Справа – ежи. Слева из-за баррикад стреляют лучники, над ними реет белоснежный флаг с красными, как кровь, плодами боярышника.
Над головой Эллы раздаётся пронзительный крик. Извернувшись, заключённая в тиски видит над собой полуптицу-получеловека: женщину, чьё тело покрывают чёрные перья, с огромными орлиными крыльями. И глаза её точно изумруды в лучах багрового заката.
Она вьётся над Эллой, легко уклоняется от камней горящей смолы, словно наперёд знает историю их полёта.
Она кружит и кружит над Эллой, выискивая мгновение, чтобы подобраться ближе. Элла съёживается, припадает к земле. Страх парализует.
«Уходи», – шепчет девочка.
Хочется закрыть глаза, а, открыв, проснуться дома, в кровати, подвешенной к потолку.
– Гарпия! – кричит кто-то под флагом боярышника. – Защищайте гарпию! Она вернулась!
Женщина-птица набрасывается на колючую заслонку и рвёт её когтями, корябает руки о шипы, брызжет кровью и тянется к жертве.
И когда когтистые пальцы гарпии уже близко, Элла разбивает сковавший её лёд страха и ползёт прочь, путается в проволоке и царапает шею, пока волосы окончательно не обматываются вокруг металлических стеблей. Элла замирает и, кое-как повернув голову, в ужасе смотрит на птицу. Радость мелькает в её багрово-зелёных глазах.
– Прочь! – гарпию отбрасывает в сторону мощный удар камнем.
Рассекая проволоку, пробивается широкоплечий воин. Он сбросил доспехи, чтобы те не сковывали движений, и теперь, защищённый лишь хлопокой рубахой да кожаными штанами, схлестнулся в рукопашную с птицей. Он ловко молотит её кулаками и совершенно не замечает, как шипы проволоки впиваются в тело. Птица же целится в глаза, коварно жаждет ослепить противника, но неизменно промахивается. Наконец, после очередного удара чёрная женщина взвывает от боли и улетает прочь.