Неужели можно жить без фантазий?
– А вот так. Можно читать сказки, перебирать наборы букв. Можно читать и впитывать в себя, чувствовать, проживать написанное, а можно самим создавать образы и придумывать сказки. Я худо-бедно читать умею, но придумать что-то своё у меня силёнок не хватает. Вот Хельга могла… Хотя и родилась здесь, в доме на границе меж настоящим миром и воображённым. Но, знаешь, – Дантеса переходит на шёпот, – говорят, что Хельга сама из воображённых, но колдовать умела, и это здорово у неё получалось! Просто понимаешь, для зеркальных и воображённых волшебство фантазий губительно, это как мышьяк, который проникает в тебя и отравляет изнутри. В общем, Хельга потерялась в переплётах, в буквах, в образах, словом, завообразилась и навсегда осталась в несуществующем мире, в мире, который есть только в её голове, но в действительности не существует. Она никогда не найдёт тропинки назад.
Элла сдвигает брови.
– Знаешь, Дантесса, я сейчас ни словечка не поняла… Ну, если ты лишена воображения, то получается ты, хм, не из настоящего мира? Ты – ненастоящая? Воображённая?
Дантесса поджимает губы, отводит взгляд. Элла напряжённо следит, как мрачнеет её светлое личико, как его, подобно кораблям, бороздят тени сомнений.
– Дядя Марк ничего тебе не говорил, да?
– Да.
– Ну вот, – Дантесса вздыхает и обхватывает себя за плечи, – будь бы у меня воображение или хоть чуть-чуть мозгов, сама бы до этого додумалась. А я разболталась с тобой! – чётко, с расстановкой произносит звенящим голосом: – В общем, Элла, тебе категорически запрещено находиться на третьем этаже, общаться со мной или Хельгой. Уходи. Немедленно.
Последние слова Дантесса выплёвывает со злостью. Элла вскакивает и убегает к себе. На глазах наворачиваются слёзы. Разве это справедливо? Что она такого сделала? Всего лишь хотела подружиться, вместе читать о мушкетёрах, скакать на воображаемых лошадях и спасать заколдованных принцесс от злых драконов.
В спальне Элла с головой забивается под одеяло и утирает слёзы краешком ночной рубашки.
– Нельзя же быть такой тряпкой! Сейчас, небось, Марфа Ильинична отчитывать будет. Надо собраться и доказать всем, что мне можно доверять!
На улице утихают песни озёрных див. И вновь золотится ржаное поле. Августовские жнецы выходят собирать урожай и заводят протяжную песню о богатых дарах и долгой зиме.