Дядя на мгновение замолкает.
– Поэтому прошу тебя, Элла, будь осторожна. Я понимаю, что, живя в доме на границе двух миров, ты неизбежно соприкоснёшься с воображаемым миром, но будь осторожна.
– Я обещаю, дядя.
Хлюпая носом, Элла кивает. Ей страшно. Страшно исчезнуть так же навсегда, как исчезли и Демидовы. Раньше Элле казалось, что души умерших возносятся в прекрасное далёко, где в безмятежности коротают вечность. Но, увидев их тела в гробах, увидев хмурые кресты и дождливое небо, Элла поняла, что после смерти есть только холодная земля и крышка гроба над закрытыми глазами. Дальше – нет ничего.
И эта зияющая пустота пугает больше всего. А безумие Хельги – чем оно лучше смерти? Когда тебя уже нет, когда ты растворяешься в мечтах, которых не существует? Живёшь, дышишь, видишь – и всего этого на самом деле нет. Когда не узнаёшь друзей и родных, когда тебя за руку водит нянька.
В мрачной задумчивости Элла выходит из кабинета, но на пороге оборачивается.
– Дядя Марк, а Тошку никак нельзя забрать?
Но могучий богатырь непреклонен и без тени милосердия качает головой.
– Это невозможно, Элла. Увы, кошки слишком опасны.
– Ладно. Ну, тогда мне можно отправиться в ту школу, где Дантесса учится левитировать предметы?
Дядя хмурится.
– Я думаю, тебе лучше обучаться на дому.
– Значит, я всё-таки научусь всяким колдовским штучкам с помощью книг и воображения?
Марк Андреевич сдвигает брови.
– Элла, запомни ещё раз: воображение – это не игрушки. Учить тебя будет Марфа Ильинична. У неё не поиграешь.
Элла грустно кивает. Да уж! Баба-Яга не похожа на любительницы забав, одарённую богатой фантазией. Разве что знает тридцать способов заварить чай с бурьяном.
«Небось, тыквы выращивать будем!»
В два часа после полуночи в доме властвует темнота. Из окна, ведущего на лестницу, льётся неровный лунный свет и падает на стройную Дантессу, сумраком освещая её платье с юбкой-тюльпаном до колен, белые кружевные гольфы и чёрные кожаные перчатки, совершенно не сочетающиеся с её тоненькой фигуркой и изящными завитками волос.
Элла в чёрном (самый подходящий для ночных вылазок цвет!) сарафане осторожно подкрадывается, прикрывая свечу ладонью.
– Зачем мы здесь?
– Тише, – одними губами, – не разбуди взрослых и Хельгу. Было довольно трудно всем подсыпать снотворного. Знаешь, как чутко они спят? Засекают, стоит только на миллиметр высунуть нос из спальни. Я хочу тебе показать кое-что. Идём.