– Тогда чей? – Мама закрыла дверь ключом, а ключ положила его в карман халата.
– Мой.
– А вы кто?
Дед Мороз растерялся, а она всмотрелась в его лицо. Вдруг её губы дрогнули, лицо наполнилось грустью.
– Это ты? Ты вспомнил о сыне?
И дёрнула Деда за бороду. Тот скуксился, попытался отодвинуть её от двери. Но мама, выискивая взглядом его глаза, продолжала тянуть бороду вниз, дёргала в стороны. Дед тянулся следом, тоже дергался. И вдруг мама поняла, что борода настоящая и Дед настоящий, и расплакалась.
Иван терзал упаковку, обмотанную скотчем. По лицу блуждала улыбка предвкушения. Он не слышал, как в комнату вошла мама, нависнув над ним, что-то говорила. Он искал в ящике ножницы. Нашёлся складной ножик. То что надо!
– Ты хоть бы Деда поблагодарил, – попросила мама.
– Какого Деда? – удивился Иван и тут же вспомнил про гостя. – Подстава?
– Честное слово, это не я! – чтобы сын поверил, она прижала руки к груди.
Иван поверил, удивился, рванул в прихожую.
Но нашёл Деда только этажом выше. Тот сидел на бетонной лестнице и, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, монотонно гундел: «Почему? Почему? Я ли не старался?» – Похоже, успокаивал сам себе.
Ивану показалось, что Дед напоминает молочный коктейль: белое лицо, седые борода и брови. Хотя щёки алые, как паруса из Грина. Дед надувал их, словно хотел тронуться в плаванье. Ивану стало искренне жаль старика, но, как поступить, не знал. После ухода отца мама так часто плакала, что он уже привык, – её слёзы казались мелкими, нудными.
Дед плакал как-то очень размашисто-отчаянно. Слёзы текли по щекам, как дождь по стеклу. Он утирался варежкой, потом долго её отжимал, отряхивал бороду.
– Вас обидели? – решился спросить Иван.
Дед вздрогнул, пытаясь подняться, заелозил задом по лестнице, наступил на подол шубы и рухнул.
Иван дёрнулся помочь. Дед же жест оценил по-своему.
– Чего тебе? Ноута мало?
– Да так, ничего! Спасибо, в общем! – пожал плечами Иван.
– Пожалуйста! – хмуро буркнул Дед, запахнул шубу поглубже, утянулся поясом. – Иди отсюда.
Это Ивану показалось грубым, ужасно грубым.
А Дед, словно испугавшись, заговорил торопливо, непонятно.
– Понимаешь, она меня не пускает, третий год не пускает. Я ей приношу подарки, а она не пускает.
– Кто?
– Ты знаешь, кто живёт в этой квартире? – Дед указал на левую дверь на площадке.