Грейс даже видела, как мимо ее стола прошла Малага Альвес, правда, не останавливаясь. Впрочем, это было даже лучше, потому что именную бирку для нее не подготовили.
Грейс не удивлялась и не расстраивалась из-за того, что Джонатан до сих пор не появился. Два дня назад умер его восьмилетний пациент. Это было ужасно и очень тяжело, и такие события с годами практики не становились ничуточки легче. Родители больного были ортодоксальными евреями, поэтому похороны устроили очень быстро, почти сразу, и Джонатан на них присутствовал. А сегодня днем он опять отправился в Бруклин, чтобы нанести визит родителям умершего в знак памяти об усопшем. И там он пробудет столько, сколько потребуется, а потом приедет сюда. Вот и все.
Грейс не знала имени этого ребенка. Она даже не могла сказать, мальчик это был или девочка. Когда муж рассказал ей о своем пациенте, Грейс с благодарностью подумала о барьере, воздвигнутом между жизнью Джонатана в семье и жизнью в больнице, который они оба сохранили или старались сохранить. Именно благодаря этому шаткому барьеру умерший ребенок был всего лишь пациентом, правда, восьмилетним, и одно это уже было плохо. Но насколько же хуже все могло стать, если бы она знала о нем больше…
– Мне так жаль его, – сочувственно произнесла Грейс, когда Джонатан сообщил ей о своем визите к родителям пациента, из-за чего, по всей вероятности, ему придется опоздать.
И тогда Джонатан ответил:
– Мне тоже. Ненавижу рак.
В тот момент она почти улыбнулась. Он произносил эти слова очень часто, из года в год, словно выражал свое мнение по поводу какого-то пустяка, как будто между прочим. Впервые эти слова она услышала от него в Бостоне много лет назад, в его комнате в медицинской школе. Хотя тогда они прозвучали как боевой клич.
Джонатан Сакс, который вскоре должен был стать интерном, а потом педиатром-онкологом, специализирующимся на раковых опухолях, ненавидел рак. Поэтому, рак, берегись! Дни рака сочтены! Рак предупрежден, и наказание неминуемо!
Сегодня от былой бравады не осталось и следа. Но он ненавидел рак даже больше, чем тогда, когда был еще студентом, и эта ненависть росла с каждым потерянным пациентом, день ото дня все больше и сильнее. Но раку было ровным счетом наплевать на его чувства.
Грейс не хотелось напоминать мужу о мероприятии по сбору денег для школы. Не хотелось отвлекать его от боли за ребенка и от страха его родителей. Но она должна была это сделать. Все же это сбор денег. И школа. И Спенсеры. Три квартиры, объединенные в одну в роскошном городском доме, о котором она рассказала мужу несколько недель назад. Джонатан помнил все, но ему приходилось столько держать в голове, что порой не так-то просто было достучаться до его разума. Как будто заказываешь внимание заранее, как книгу в городской библиотеке. Это зачастую требовало определенного времени.