– Наверх? – уточнил он у Дюссака, уже успевшего заметить какой-то непорядок и начавшего распекать подчиненных. Что не так, Высота не понял, но подзатыльники так и мелькали.
– Думаешь, лучше сразу в подвал? – прищурился Дюссак, оторвавшись от воспитательной экзекуции.
– Я там не был, вдруг что интересное. Или сундуки с золотом наш господин Фуррет хранит где-то в другом месте?
– Может, тебе еще и ключ от подвалов дать? От мертвого осла уши, мастер Хото! А нам, да, действительно, наверх. Не всю ты память пропил, молодец!
– Постоянство – первый признак мастерства! – многозначительно проговорил Высота, и, прочистив нос, громко харкнул в лужу, под ноги арбалетчику.
Тот дернулся, но тут же снова принял суровый вид цепной гиены.
Конечно же, наверх их повели не через главный ход – возле него как раз кого-то избивали – стадия разбитой морды уже прошла, и несчастного методично и вдумчиво забивали ногами насмерть. Рядом стояло два скучающих стражника, делая вид, что все так и надо. За углом нашлась неприметная дверца, настолько неприметная, что, не зная тайны, мимо пройдешь и не почешешься.
За нею обнаружилась лестница. Дюссак и Хото молча зашагали наверх. На каждом этаже их встречала дверь с небольшим смотровым окошком и парой хмурых верзил за нею. Верзилы были огромны, и явно умны – этакие откормленные кабаны, готовые в любой миг поднять вражину на клыки. Никакого сравнения с теми оболтусами, с которыми Дюссак приехал в гости. Нарочно таких безалаберных взял? Показывая, мол, с миром заявился?
Лестница закончилась коротким коридором.
– Ну все, – выдохнул сквозь зубы Дюссак, – почти пришли.
– Почти – не считается, – поправил его Высота. И первым шагнул по знакомому пути.
Стены коридора были завешены плотной тканью. И за нею, Хото был готов голову дать на отгрыз стае мяуров, сидели бойцы в полной боевой готовности, с копьями в руках. Готовые при первом признаке опасности, сунуть длинное и хорошо заточенное перо в негодяйскую печенку. Словно в предчувствии стального жала, печенка судорожно задергалась. Во рту стало очень гадко…
Коридор, как и все предыдущие, кончился дверью – массивное сооружение – плечом не вышибешь, все кости переломаешь.
Первым, что увидел Хото, войдя в кабинет господина Фуррета, стала гнусная ухмылка зажившийся на свете мумии. Стенолаз выругался.