Воспрявший духом священник выпрямился, схватил меня за руку и произнес то, что я не забуду до конца жизни: «Никогда не отбирайте у людей надежду, доктор, в какой бы безнадежной ситуации они ни оказались. Только она может победить депрессию, отчаяние и смерть. Как Вы думаете, почему защитники Масады так долго продержались против превосходящих их по численности римлян? Потому что они надеялись и верили. Почему люди соглашаются на операцию? Надежда. Никогда не отказывайте в ней больным, доктор. Без надежды все мы всего лишь говорящие животные».
Этот священник из Миссисипи был сильным оратором. Будучи простым и открытым человеком, в беседе он демонстрировал свою эрудированность, образованность и богатый словарный запас. Нередко после наших разговоров я искал в словаре пару-тройку слов. Периодически мое воображение живо рисовало картину, как пациент проповедует с кафедры в своей баптистской церкви, то грозя прихожанам вечными муками ада, то обещая им искупление и спасение души.
Вдохновленный, я попрощался с этой семьей и назначил больному операцию сразу на следующей неделе. Внезапное преображение священника буквально ошеломило меня. Как и многие врачи, имеющие дело с онкологическими больными, я видел, как пациенты впадали в полное отчаяние, а затем медленно угасали. Это полностью соответствовало прогнозам докторов, которые давали таким больным не более нескольких месяцев. Иногда я видел, как пациенты умирают гораздо раньше предполагаемого срока, безвольно погрузившись в пучину темноты и отчаяния.
Слова священника звучали в моей голове всю операцию. Как я и ожидал, вмешательство оказалось крайне сложным. В печени этого крепко сложенного гиперстеника сидело четыре больших метастаза. Все они изначально находились в правой доле, но два из них уже проросли и в левую. Один из метастазов распространился вниз, на две из трех крупных вен, кровь по которым поступает из печени в нижнюю полую вену – крупный сосуд, идущий к сердцу. Чтобы полностью удалить опухоль из этих двух вен, я заменил часть стенки нижней полой вены заплатой из другого сосуда. Это был хирургический «Тур де Франс», и когда он закончился, мы с ассистентом едва смогли поздравить друг друга с проделанной колоссальной работой. Тем не менее признаю, что у меня закрадывались сомнения. Несмотря на технически правильно проведенную операцию, я не верил, что мы вылечили этого пациента. Я был обеспокоен возможностью рецидива новообразования.