– Что, били, и очень жестко? – Я его погладила, и он перестал дрожать. – Успокойся, ты чудный котик. Как тебя назвать? Будешь Мурчиком! Котенку было все равно, как я его назову, хоть горшком. По всему было видно, что он проголодался и хочет есть. Я принесла его домой. Муж особого энтузиазма не проявил.
– Притащила, будешь сама с ним возится.
– И буду! Сердито буркнула я, доставая молоко из холодильника. Немного разогреев, налила в мисочку. Котенок лакал с жадностью. Наевшись, уснул около миски. Видно, очень устал. Когда проснулся, я его вынесла на улицу погулять. Он тут же выкопал ямку и сходил в туалет. Я его похвалила, дала кусочек сосиски. Вечером, сразу после кормежки, обратно вынесла на улицу. А утром Мурчик сам подбежал к двери и требовательно помяукал. Я открыла дверь, и котенок пулей выскочил на улицу. Когда я вышла за ним, увидела, что он сам загребает свои мелкие делишки. Я его взяла на руки, и погладила:
–Какой ты умничка! Мой золотой! Давай поцелуемся! И он подставил носик, как будто хотел сказать, что не против. А вечером, заходя на кухню, я увидела, как муж сидит на корточках, кормит котенка, приговаривая:
–Ешь Мурчик, ешь! Станешь большим котом, и нагадишь той противной бабке из первой квартиры, чтобы нее умничала! Так прошло несколько дней. Котенка полюбили все. Он был добрый и ласковый, очень любил спать на моих коленях. И когда хотел в туалет, просился, мяукал под дверью. Встретила я ту знакомую, у которой взяла Мурчика.
– Ну как, этот засранец уже насцал в твои тапки?
– Нет, хороший котик, поел и тут же в туалет попросился.
– Слушай, я, наверное, случайно перепутала котят. Тот, что дома остался, насцал в мои тапки. Ты мне этого отдай, а я тебе этого сцыкуна отдам.
– Никого ты не путала. Просто ты перестань бить котенка, он не будет гадить в твои тапки. А Мурчика я тебе не отдам. Он очень добрый и славный котик. Он стал членом нашей семьи, а своих не отдают.
– Дура! – Буркнула она, и пошла дальше. Я смотрела вслед, и думала: «Не знаю, кто из нас дура, но котенка ты не получишь! Своих не отдают, своих не предают!».