Но из памяти тут же выдуло очередным порывом ветра.
В одно ухо вошло, из второго, так сказать… Мечник стянул мокрую повязку, потер шрамы. С правой стороны надсадно колотила боль. Этакими приливами-отливами. Тело привыкает, а разум упорно цепляется за старые привычки. Видит не бесконечную воду, а черно-серую степь, утыканную странными бегающими холмикам. Выпить, что ли?..
С одной стороны, мысль не лишенная приятности, благо, в Груманте закупились весьма недурственным пойлом за разумную цену – по совету Хельги зашли в нужное место, сказав владельцу – морщинистой столетней бабке, что они от него, от торговца разным деревом. Бабка, не долго шамкая, приняла деньги – наученный прошлым опытом, Керф расплачивался не монастырской денежкой, которую следовало поберечь для приличных мест, а вырученным за трофеи. Стукнула пяткой в доску позади себя. Тут же появились то ли внуки, то ли правнуки, притащив два приятных глазу бочонка.
Содержимое, впрочем, вызывало двойственные чувства. Пойло, по местному – «бормотуха», сотворенное каким-то хитрым способом, выглядело как очень сильно разведенное молоко и жутчайше воняло. Однако вкус запаху не соответствовал в лучшую сторону, да и утренняя голова болела не так сильно, как могла. И согревало претличнейше!
С другой же стороны, чтобы добраться до вожделенного сосуда, придется пробираться узкими и кривыми деревянными внутренностями корабля, похожими на какие-то уебищные кишки, чтоб их! Китовы потроха! Высокий и широкий мечник непрестанно бился головой и врезался плечами. К тому же, в трюме, рядом с пассажирами, ехали кони. Подвешенные на ремни бедолаги только и знали, что жалобно стонать, да яростно дрыстать жидким, украшая переборки зелеными потеками…
В трюме срали лошади, на палубе блевали люди – и куда податься бедному солдату?
Судно вскарабкалось на пологую и длинную волну, покатилось вниз, чуть ускорившись. Керф сплюнул за борт – чудом увернулся от собственного же плевка – не учел ветер, не учел! Тут чтобы поссать, надо проявлять чудеса сообразительности!
В который раз подивившись сложности водного бытия, мечник махнул рукой и уселся на палубу, облокотившись спиной на выступ балки, к которому были привязаны канаты, тянущиеся к мачте.
«Серебряный Лось», а именно так звалось судно, везущее их в Любеч, на Север, на самое «начало углов», представлял из себя половинку гигантской винной бочки, которой приделали палубу, воткнули в нее две толстые мачты и украсили задранными вверх площадками для лучников на носу и корме. В итоге, получился сущий уродец, по местному – хольк.