А люди живут! Хотя, люди те еще твари – везде выживут.
Словно в подтверждение, из канавы, в которой и воды-то не видно из-за мусора, вдруг поднялось невероятное создание, отдаленно схожее с человеком. Весь в черной жирной грязи. На плечах висели перекрученные пучки то ли водорослей, то ли веревок, из-за пазухи торчала полуобглоданная кость. От восставшего несло мертвечиной, перегаром и застарелой вонью болезненного тела, не знавшего много лет мытья. Истошно воя, поднявшийся, потянул к проезжающим руки, больше похожие на лапы чудовищного в своей мерзости зверя.
Тут же получил удар в лоб и свалился обратно в канаву, всплеснув руколапами. Взлетели брызги. Но вода, отягощенная разнообразной плавающей мерзостью, тут же успокоилась. Лишь несколько ленивых кругов поползли по «глади».
– Это что было? – переглянулись братья-разведчики, успевшие схватиться за мечи.
Рыжий попытался было, сидя в седле, подтянуть ногу, чтобы вытереть изгвазданный о бродягу сапог, но только зря пыхтел – объемистое пузо не позволило.
– Будь мы в моих краях, я бы сказал, что мы встретили тупилка. Но тупилак, да посреди города, и живой? Скорее, простой опустившийся бродяга, который пьет как не в себя, отчего и мозги сгнили. От местной-то бормотухи, и неудивительно. Бывает!.. Дрых у воды, нас услышал, решил на опохмел попросить. Но кто ж его слушать будет? Такому, только в лоб трескать.
– А кто такой этот твой «тупилак»? – спросил Лукас, поглядывая с некоторой опаской на канаву, из которой поднялось лишь несколько пузырьков воздуха. Похоже, бродяга сумел отрастить жабры.
Толстый арбалетчик прекратил бесплодные попытки очиститься, глянул на студента, как на несмышленыша. Сморщился, будто вместо сочного куска мяса грызанул кусок протухшей и недоваренной подошвы.
– Ночь близко, мой ученый друг! А мы под открытым небом, как видишь! Про тупилаков же разговор лучше везти под крышей, огороженной от прочего мира надежными стенами с крепкими замками на крепких дверях! И чтобы было много огня под рукой!
– С другой стороны, мне и тут нравится, – заржал Керф, тыкая пальцем в ближайший дом. Четырехэтажное сооружение, опасно кренилось набок – от падения верхний этаж удерживало только то, что чердак с крышей оперся торчащими балками о стену соседнего дома. А над входом с большим искусством и точностью в деталях, был изображен моряк, надевший какую-то рыбешку на хрен.