С этим осознанием жизнь точно потеряла смысл, лишилась своих немногих тусклых красок. Я подал прошение об исключении из гильдии, но по воле злого рока, по-видимому, насмехавшегося надо мной, теперь меня зачислили в отряд отца.
И я смирился с ролью бездушной военной машины, бездумно и беспрекословно выполняющей указы легендарного ловчего Джи-На, но события последних дней изменили все, поставив меня перед невозможным выбором.
Это было необычное дело, особенно для ловчих. Нам предстояло отправиться в один из окраинных городков и разобраться с серией загадочных исчезновений муридаев. Среди пропавших числился и некий R6SS9/9 – глава гильдии исследователей. По прибытии сюда мы обнаружили, что местные жители охвачены настоящей паникой. Среди них ходили слухи о «мышином короле». Конечно, мы не поверили в глупые россказни о муридаях-каннибалах, пожирающих по ночам себе подобных, и, все же, бесследно пропало уже шестеро горожан, в том числе R6SS9/9.
Отец направился обыскивать лабораторию исследователя. Другим членам отряда он поручил допрашивать родственников пропавших, а мне – следовать в лазарет. Там, со слов городского префекта, содержались выжившие после нападения мышиного короля, среди которых оказался даже один исследователь из столицы.
Именно в лазарете я и встретил ее – MN55L/4 или просто: «Ми-Ни». Она ухаживала за больными. Невозможно было вообразить, что такое невинное и доброе создание как Ми-Ни могло быть рождено во мраке подземелья, в этом злом и жестоком мире. Казалось, она вся была точно соткана из чистейшего света, но для меня еще более удивительным было то, что Ми-Ни – симфаллария, то есть одаренная светом Вершителя. Таким же даром, которым обладала и моя мама.
Я смотрел на Ми-Ни и не мог понять, что со мной происходит. Не понимал, почему тело перестало мне повиноваться, даже кибер-рука, издав жалобный скрежет, застыла на месте. Нет, не красота, но нечто иное, незримое, охватило меня, закружило, приподняло над мрачным бытием. Это удивительное чувство волшебным дыханием коснулось спрятанного глубоко внутри очерствевшего и, казалось, безнадежно умершего сердца.
Тук. Тук. Тук!
Неожиданно забилось оно и с каждым ударом становилось все сильней.
Вечером, докладывая отцу о результатах допросов выживших, я продолжал думать только о чудесной Ми-Ни. Я все еще ощущал как наяву прикосновение ласкового голоса, ее цветочный аромат, непередаваемую игру света, когда она ухаживала за больными.