Только к вечеру, остановившись для ночлега, они наконец полностью вернулись в прежнее счастливое расположение духа. Сначала уселись передохнуть, и Лала тут же воссияла, озаряя Руну сердце. Он тоже разулыбался. Лала буравила его весёлыми глазками, он любовался на неё.
– Вот же засада, это твоё одеяло, – пожаловался он с юмором. – Тяжёлое. Притомился тащить. И нет же чтоб к утру обратно в материю обратиться, хоть спали бы под ним. А оно в полночь. Ни то ни сё, и весь день пёр его.
– Прости, любимый, – повинилась Лала ласково.
– Да я не на тебя досадую, красавица моя, а на неудачу, – добродушно объяснил он. – Ты как раз наоборот, моя удача, самая главная за все мои годы. И десять одеял готов тащить, когда ты рядом.
– Мой рыцарь.
– Ах, если бы. Крестьянин, искусствам ратным необученный. Вот был бы с тобой начальник стражи. Или господин Саатпиен. Тем троим плохо бы пришлось. Мне так кажется.
– Мне они не нужны, Рун. Они не такие симпатичные, как ты, мой славный, – лукаво улыбнулась Лала.
– Ну, это да, – с деланной горделивостью кивнул он. – Надо бы костёр разжечь, да побаиваюсь теперь. Думаешь, предупредят нас птицы, если кто подойдёт?
– Предупредят, заинька.
– А ночью? Воробьи-то спят поди.
– За нами филины присмотрят, и совы. Не беспокойся. Побудь со мной ещё немножко, Рун. Потом разожжёшь.
– Ну хорошо, невеста моя милая.
Они замолчали ненадолго. Мирно было вокруг. Предвечерняя тишина, покой. Лишь где-то вдали трудился неугомонный дятел. Его деловитые постукивания еле слышными звуками разносились меж деревьев.
– Знаешь, Рун. А мне всё равно приятно в сердечке. Что мы будем в лесу. Столь долго, – сказала Лала. – Может тут и не безопасно, зато вдвоём, и днём и ночью. Никто не помешает. А когда до озерца дойдём. О, всё мечтаю, как это будет.
– Чего мечтать, я же и сейчас с тобой, – усмехнулся Рун.
– Там будет всё иначе, – не согласилась Лала. – Словно дивное свидание. Целых три денёчка. Это другое. Романтично очень.
– А ты хочешь со мной свиданий? – полюбопытствовал Рун. – Я вроде ненастоящий кавалер. Романтика нужна от настоящих, а от понарошку лишь дружба, разве нет?
– Ты, Рун, не совсем понимаешь, что значит быть кавалером для феи объятий, – с теплотой посмотрела на него Лала.
– Да где ж тут понять? – чистосердечно молвил он. – Ты-то хоть сама понимаешь? Не влюблена, но хочешь романтики. Так может быть?